— Эй, насильник! Потаскун! Ты где? — а в ответ тишина… Обиделся, что ли?
— Корабль, ответь Туру.
— На связи…
— Видишь нас?
— Давно уж вижу… Наблюдал, как вы там над колонной резвились.
— А что же молчишь?
— Неуставное обращение. Имею право игнорировать запрос не по форме.
— Вот ты формалист…
— Будете нарываться – полетите сами…
— Понял тебя, корабль. Бери на поводок ведомого. Меня потом. Как принял?
— Понял, приступаю… Вам снизить скорость до 230-ти… Ведомый, прямо иди, не виляй. Готово. Теперь ваша очередь, Тур. Прямо, прямо… Есть. Можете глушить ваши тарахтелки.
— Отставить! Впрочем, Андрей, ты мотор на самом деле лучше выключи… Тебе сесть на ишаке трудновато будет. А я все же сам попробую… Ну, полетели на точку. Вперед.
Взятые на силовой захват капсулы два истребителя "И-16" исчезли из вида. Как их и не было в небе. Капсула прикрыла наши машины полем защиты, и мы понеслись в район Бобруйска.
— Тур, мы на месте. Будьте готовы взять управление на себя. Отцепляю… пошел.
Мой самолет, тихо бормочущий прибранным мотором, клюнул тяжелым носом и пошел вниз. Я плавно дал ручку газа вперед. Мотор ожил и заревел как довольный лев. Заложив левый вираж, я внимательно рассматривал лежащую внизу пустую поляну. Тут еще никого нет, и еще долго не будет. Ни грибников, ни лесников, ни военных… Самое место для нас. Внезапно, в тени деревьев проявился маленький зеленый самолетик. Сгрузили, значит, ведомого. Андрей быстро выскочил из кабины, зигзагом выбежал на центр полянки, проверяя грунт, определил направление ветра и улегся в траву, изображая стрелку. Прямо как тот скелет, в "Острове сокровищ"…
Ну, Тур, не подведи! Долго я не летал… Как бы не опозориться – плюхнусь еще на пузо. Я прибрал обороты мотора и стал строить заход на посадку… Стоп! Черт возьми – чуть на самом деле не плюхнулся. А шасси-то выпустить? Я расстроенно вздохнул, взялся за ручку управления левой рукой, а правой начал крутить штурвальчик выпуска шасси. Сколько там оборотов нужно? Сорок три, что ли? Ну, ничего. Лампочки загорятся – значит, можно и садиться. Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, тридцать… Давай, родной, давай! На травку уже охота!
Андрей бежал мелкой трусцой, держась одной рукой за консоль левой плоскости, а другой размашисто дирижируя исполнением рулежки: "Давай-давай! Тише… Вправо… Стой!" Он скрестил руки над головой, и я заглушил мотор. Морда у него была виновато-умильной… С чего бы это?
С чего – я понял, когда выпрыгнул на крыло своего истребителя. "Ишачок" Андрея уютно улегся в траве на брюхо. Нам просто повезло, что винт, а он у "И-16" двухлопастной, при остановке мотора занял горизонтальное положение и сейчас, этакими мушкетерскими усами, залихватски торчал на курносой физиономии самолета. Ас-истребитель забыл выпустить шасси…