* * *
Когда я вышел из бункера, хронокапсула уже висела над площадкой. Под ней кучей громоздились какие-то ящики. Люк был открыт, и в нем виднелась чья-то тощая, виляющая задница. Слышалось сопение. Видимо шли погрузочно-разгрузочные работы. Мыслить было тяжело – башка трещала после вчерашнего… или сегодняшнего?
— Слышь, ты… пилотяга. Дай пройти.
Ко мне повернулось мальчишеское лицо. Ух, ты! Сколько же ему лет? Пятнадцать-семнадцать? А права-то у него есть?
— Ты Салага? Поднимайся!
— А в бубен? Салага доблестно пал на Полигоне в борьбе с кратким курсом молодого бойца. — Я сморщился от головной боли. — И с зеленым змием, зараза! Я – Тур! И это звучит гордо!
— Да уж, звучит… Ящичек подай, Тур.
— Не могу наклониться… Голова… — страдальчески простонал я, одним глазом поглядывая на подростка.
— Да ты что-о? Голова? От учебы распухла, что ли?
— Вроде того… Вчера прочитали по… книжке на рыло…
— Кончай выделываться, Тур. У тебя же модификант!
— Ну и что?
Теперь глаза распахнулись у парня.
— А тебе что, не говорили что ли? Что же ты мучаешься-то, бедолага? Ты скомандуй очистить тушку от отравления некачественной самогонкой, и все!
Вот оно как… А я-то дурак! Я прислушался к своему организму. Как это сделать? Не орать же: "Печень! Эй, печень! А ну – за работу!" Орать не пришлось. Видимо, что-то такое я все же сформулировал. Ясную и четкую команду. Она, надо сказать, и так набатом билась в мозгу. И организм ее принял. По иссушенному жаждой телу пронесся легкий и прохладный вихрь, голову сразу же отпустило, во рту появилась слюна, и я обрадовано сглотнул.
— Да-а-а, вот это я понимаю! Ирригация пустынных и залежных земель – верный способ борьбы с засухой и сушняком! Спасибо, организм! Спасибо и тебе, мелкий! Тебя, кстати, как зовут-то?
— Дмир! — расплылся в улыбке пилот. — Ну, давай! Кидай ящики-то! Загрузимся и полетим. Чего ждать?
Я вздохнул и принялся за работу. Вдвоем мы быстро закинули груз в капсулу. Мелкий остался распихивать его в корабле, а я вернулся в бункер. Пора прощаться…
— Ну, давай, космонавт, потихонечку трогай! Держи!
Я, крякнув, подхватил тяжеленную сумку – "мечту оккупанта", — и с трудом затащил ее в тесный шлюз. В это время Дед о чем-то таинственно шептался с Дмиром, то и дело поглядывая на меня и заговорщицки улыбаясь. Они ударили по рукам, Дмир ужом протиснулся в капсулу, на ходу бросив: "Целуйтесь и прощайтесь! У тебя двадцать секунд".
Дед с Каптенармусом с неуверенными улыбками уставились на меня.
— Спасибо за все, мужики! И – прощайте! Нет, не так – до свидания!
* * *