Разговор постепенно приобретал частный характер, и наступило время отъезда генерала Гайды. При прощании Колчак обнял Гайду, расцеловал его и произнёс слова, которые повергли нас в изумление: «Послушайте, — и он посмотрел на генерала Лебедева и меня, — Я бесконечно верю в Гайду и в то, что он много достигнет. Если со мной что-то случится, ваша обязанность — поставить Гайду на моё место!».
Из книги Сахарова: «Мятеж в Иркутске начался после того, как Жанен и чехи решили избавиться от Колчака и предоставить правление эсерам (социал-революционеров). В результате этой сделки чехи могли беспрепятственно, при отсутствии всякого контроля, вывезти из Сибири награбленные ценности. Адмирал Колчак успел послать телеграмму во Владивосток с приказом о досмотре всех грузов чехословацких легионеров, не зависимо ни от каких обстоятельств. Вопрос об условиях проезда поезда Колчака даже не поднимался: всем участком железной дороги от Иркутска на восток распоряжался Жанен».
Сахаров: "Чехи, заботясь о своей безопасности и о сохранности награбленного, привели к падению Правительство адмирала Колчака и облегчили большевикам задачу по уничтожению Российской Армии. Роковой ошибкой Колчака стало то, что он всё ещё продолжал доверять Жанену (Janin, Янин), Главнокомандующему Чехословацким Легионом. Колчак позволил уговорить себя, и вопреки моим предостережениям, решил покинуть армию и двигаться дальше со своими пяти эшелонами, в одном из которых находился золотой запас Российской Империи. Эта непоправимая ошибка стоила адмиралу жизни и привела к окончательному краху России".
Генерал Морис Жанен, присланный из Франции был французским криптоевреем, настоящая фамилия которого читается как чисто еврейская "Янин". Вот этот французский хазар: http://zarubezhom.com/Images/FrenchGeneralJaninSibir.jpg. Здесь о нём статья в Вики. Это был также представитель Евреонала: http://en.wikipedia.org/wiki/Maurice_Janin Даже Вики указывает, что по приказу Янина Колчак был выдан Троцкому.
— Японцы держались в стороне от этих событий, поскольку они поверили заверениям генерала Жанена, что адмирал Колчак под надёжной защитой Чешской армии едет на восток. Спустя несколько месяцев, я имел возможность переговорить с одним японцем, близким к правительственным кругам, который рассказал следующее:
По словам окружения Колчака, события разворачивались следующим образом: в четыре часа дня к адмиралу пришёл чешский офицер и объявил, что принято решение о его (Колчака) выдаче революционному правительству Иркутска.
— Но почему? — спросил Колчак, пронизывая своим взглядом чешского офицера, который смущённо прятал глаза.