О Диком Западе (после нашумевшего кинофильма «Великолепная семерка»):
Три ковбоя скачут по прерии.
— Эй, Джо, сколько будет дважды два? — спрашивает один.
— Четыре, — отвечает Джо.
Звук выстрела, Джо падает замертво.
— За что ты его? — спрашивает третий.
— Он слишком много знал.
Из серии «армянское радио»:
У армянского радио спрашивают:
— В чем разница между социализмом и капитализмом?
Армянское радио отвечает:
— При капитализме человек эксплуатирует человека. А при социализме — наоборот.
Наш партийно-государственный лидер Н. С. Хрущев с его своеобразной внешностью и реформаторскими метаниями отличался редкостной способностью приводить в замешательство и своих партнеров и широкую публику, что давало неистощимый материал для язвительных шуток.
Разговор на художественной выставке:
— Зачем тут это говно намалевано?
— Это, Никита Сергеевич, «Рассвет на Волге».
— А что это за мазня?
— Это, Никита Сергеевич, «Симфония света».
— А эта жопа с ушами?
— Это, Никита Сергеевич, зеркало.
Многие анекдоты о Хрущеве строились в форме вопросов и ответов:
— Правда ли, что здоровье товарища Хрущева ухудшилось?
— Да, у него грыжа, вызванная подъемом уровня сельского хозяйства. Еще одышка из-за попыток догнать и перегнать Америку. А также словесный понос неизвестно от чего.
— Что будет, когда Куба построит социализм?
— Она начнет импортировать сахар.
— Какие главные проблемы в советском сельском хозяйстве?
— Их четыре: зима, весна, лето и осень.
При всей неуравновешенности и грубости Хрущев оказался одним из величайших руководителей, которые когда-либо управляли Россией. Он освободил миллионы политических заключенных; лично разрешил публикацию ряда прекрасных произведений, включая «Один день Ивана Денисовича»; начал открытый диалог о будущем советской экономики; повысил пенсии; улучшил отношения с США и Югославией; даже предпринял попытку ограничить централизованное планирование в легкой промышленности.
Я стала испытывать симпатии к Хрущеву только после его отставки в 1964 году. Пока он был у власти, он нас раздражал. И меня, и моих друзей многое возмущало — дурацкие склоки с Никсоном, скандальное выступление в ООН (когда он стучал ботинком по трибуне и обещал показать всем «кузькину мать»), смехотворные прожекты догнать и перегнать Америку по производству молока и мяса на душу населения, безграмотные суждения об искусстве, нападки на писателей, чьи работы якобы «недоступны простому народу», и, конечно, позорная травля Пастернака после публикации в Италии романа «Доктор Живаго».
* * *
Сеть взаимосвязанных компаний заменяла нам несуществующий бюллетень выпускников Московского университета. Через компании по цепочке передавалась информация. Так я узнала, что мой однокурсник Тим Райан изменил имя и фамилию на русский манер и стал Тимуром Тимофеевым. Карьера Райана-Тимофеева шла в гору. Ада Никольская рассказала о своем брате Борисе Михалевском, молодом историке, который едва избежал обвинения в государственной измене.