На лестничную площадку выходила единственная дверь. Не зажигая свет, До переступил порог и осмотрелся. В комнате стоял один шкаф из белого дерева.
В нем он нашел полинявшие джинсы, рубашку цвета хаки с нагрудным карманом, пару холщовых туфель на веревочной подошве, коричневую куфию с красным пояском, старый бумажник с документами на имя иракского гражданина Гамала Кариба с выцветшей фотографией, облезлую кожаную кобуру, «Люгер» и две обоймы к нему.
В один миг он переоделся, надел на голову куфию, скрепив ее агвалом, обул туфли. Поверх рубашки застегнул кобуру, вложил в нее «Люгер» и надел куртку.
Затем вывернул карманы своей одежды, сжег собственные документы, включая паспорт, раздавил ногой пепел и разбросал его по грязному полу. Бумажник он выбросит в порту.
В кармане поношенной куртки он нашел портсигар с гравировкой «Ж.Р.». Это были инициалы Жака Руайе, под именем которого Бруно Мерсье остановился в Восточном Отеле.
Все шло по плану.
Всего за несколько минут Кен Доерти исчез, и его место занял Гамал Кариб. Об одежде позаботится Раввак.
Став арабом, До поспешил покинуть дом, вышел на улицу и зашагал к порту.
Туда как раз входила фелюга с зажженными огнями. Выла сирена грузового судна. До бросил пустой бумажник в воду и, сунув руки в карманы, направился к центру города, к кварталу, в котором находилась следующая декорация «Таверна Али Бабы». Там предстояло разыграть второй акт спектакля.
* * *
Прислонившись к пирамиде ящиков, с сигаретой во рту, Раввак терпеливо ждал в порту наступления часа, когда он вместе с Мерсье запустит механизм всей операции.
Сцена, которую разыграют двое Хищников, должна была послужить детонатором. Если только До, играя свою роль, не допустит ошибку. Сириец счел его план удачным.
У Раввака была собственная идея по поводу того, как выйти на Джамиля Савада. Для До все было совершенно по другому, и Раввак ничем не мог помочь другу.
Разумеется, он был способен на потрясающие импровизации, но эти импровизации имели отношения только к нему лично. Раввак не любил давать советы другим.
Может быть в этом и проявлялся индивидуализм, за который его так упрекали. Во всяком случае, это была одна из причин того, что он предпочитал подчиняться, а не командовать.
Однако на этот раз Хок сделал его ответственным за операцию.
Эта ответственность угнетала сирийца. Раввак никогда не бежал от ответственности, он только не хотел ее ни с кем делить. Так было бы лучше, если их постигнет неудача.
Сириец согласился возглавить операцию только потому, что его партнером был До. До без страха и упрека, Безжалостный До отказался возглавить операцию не ради Раввака, а для пользы дела.