Он протянул руку и прикоснулся к ее животу.
– Только подумать – ты носишь в себе новую жизнь!
– Это чудо. Быть с тобой – чудо. Чувствовать себя так, как я, это ли не чудо?
Он притронулся пальцем к ее губам.
– А как ты себя чувствуешь?
– Сердце готово выпрыгнуть из груди. А я невесома, и в то же время все тело ноет. Я, наверное, не так говорю, а?
– Ты говоришь именно так, моя…
Она прервала его, закрыв ему рот губами и коснувшись языком его языка и нёба. И тогда он потерял способность говорить и думать. Руки его блуждали по ее спине, а она целовала его и ласкала так, что он чуть не задохнулся.
Потом она взяла его руку и направила ее туда, где ей хотелось, чтобы он ласкал ее. Кожа у нее была шелковистой, и она мурлыкала от удовольствия, когда он стал ласкать ее сначала пальцами, а потом губами. Она была вся уступчивость и податливость, а потом на миг словно окаменела, и он почувствовал, как из нее исторгнулся поток горячей влаги.
Она застонала и назвала его по имени, дыхание у нее стало быстрым, прерывистым, она нащупала его член и стала ласкать его губами, а потом оседлала его сверху.
– Миган, Миган, – залепетал он, перед тем как разрядиться с неимоверной силой. Ему хотелось, чтобы это мгновение остановилось и длилось до бесконечности. Ему хотелось, чтоб вся жизнь была как это мгновение. Совершенная. Прекрасная. Как дивный сон.
Но он знал, что кошмар здесь, рядом. Знал, что какой-то безумец хочет отнять у него и Миган и все, что они обрели. Но это может случиться только в том случае, если он допустит ошибку. А ошибку он может допустить, если отдастся чувствам, которые овладели им минуту назад. Он не вправе допустить это.
Они долго лежали, не произнося ни слова и не тяготясь молчанием. Словно обоим нужно было время, чтобы вобрать в себя то, что только что произошло. Потом он услышал ровное тихое дыхание и понял, что Миган заснула. Ей надо было отдохнуть, и он осторожно вытащил руку из-под нее и юркнул в джинсы.
Надо ловить убийцу.
Миган перевернулась, села в кровати и стала смотреть в стеклянную дверь на берег. Погода явно меняется. Небо покрыли тяжелые тучи; на пляже не было ни души, лишь несколько смельчаков в шапочках и свитерах бродили кое-где.
Типичная для южной Алабамы переменчивая декабрьская погодка. Днем чуть ли не печет, а ночью прохладно. Детишки под солнышком бегают босиком по мелководью. И вдруг все меняется, температура падает, и вот матушка-зима приходит ненадолго на юг. Но холод, поселившийся в душе Миган за последнее время, сбежал от жарких объятий Барта. Прошлую ночь она заснула в его руках.