Меняла поднялся из-за стола.
— Нет, Езеф, не все так просто! — Хорст даже не подумал пошевелиться. — Там в конце письма ясно написано, что дела этой госпожи здесь ведет контора господина Езефа! Ваша, любезный! Объяснитесь?
Езеф хотел что-то крикнуть, и открыл уже было рот, когда его взгляд наткнулся на руку Хорста, невзначай легшую на рукоять кацбальгера. Сроду не имевшего никакого интереса к военному делу Езефа обуял страх перед этим небольшим, по меркам Хорста, клинком. Меняла тяжело опустился в кресло.
— Может быть, стоит кликнуть племянника? — Участливо осведомился Бродерик.
— Не нужно, — отказался Езеф. — Что вы хотите?
Бродерик победно посмотрел на Хорста. Тот пожал плечами.
— Когда между двумя людьми заходит разговор на любую тему, — начал маршал, — он обязательно скатится к деньгам. Не так ли, уважаемый Езеф?
Дождавшись согласного кивка, он продолжил:
— Это письмо получил мой хороший друг Ганс Гровель. Ты же знаешь этого достойного человека?
— Достойного?! — Вскричал меняла. — Это мошенник, обобравший меня как разбойник с большой дороги!
— Ваши дела меня не интересуют, — заметил маршал, обрывая возмущение толстяка. — Однако, мне нужны деньги, а тебе, предприимчивый ты мой, наверняка не нужна огласка. Так?
— Сколько? — Зло бросил Езеф.
— Думаю, пяти сотен хватит, чтобы гарантировать твое будущее неучастие в подобных начинаниях. — Улыбка на лице Бродерика была столь дружелюбна, что можно было подумать, что это он собирается пожертвовать на нужды дома Езефа такую значительную сумму. — И торговаться я не намерен!
— Это совершенно неприемлемо, господин герцог. Совершенно! Да у меня просто нет и никогда не было таких денег!
Езеф скрестил руки на груди, всем видом показывая, что на шантаж не поддастся и платить не станет. По крайней мере, так много — не станет.
— Пр «нет и никогда не было» расскажешь в ближайшем храме, когда речь зайдет о приношениях. Мне не ври. Один лишь Гровель отдал на нужды бедняжки-вдовы полторы сотни монет. Сколько их еще таких гровелей было, старина Езеф?
— Пять сотен и более никто не станет мне докучать?
— Точно, пять сотен, прекращение этого мошенничества и выдача нам вдовы несчастного казначея. Она сама-то хоть знает, насколько она важная персона?
— Очень дорого мне обходится инициатива Редзела. Нет, эта старая ведьма ничего не знает. Она даже не говорит на человеческом языке. Курлык-курлык — ничего не разберешь. Этот засранец — мой племянник — купил ее на рынке в Бангалоре вместе с двумя мальчишками. И уже семь лет выдает ее за настрадавшуюся вдову. Маленькое дело маленького Езефа. Разве плохо, что так он учит дураков? По-моему, не слишком высокая цена за мудрость и осмотрительность. И все равно, господа, пять сотен монет золотом — это очень много, — попытался отыграть назад меняла. — После того разорения, что мне учинил Гровель? Боюсь, мне будет проще закрыть мое дело. Возьмете вексель? Или, может быть, оформим это как ваш вклад на сохранение капитала?