Глава 5. Бродерик, Гровель. Встреча
Бродерик, ступив под тень маршальских чертогов, потянул носом воздух, расслабляясь от присутствия знакомых запахов. От удовольствия он даже прикрыл веки, блаженная улыбка засияла на его лице. За то время, что он отсутствовал, ничего не изменилось, лишь у походной кровати, на которой лежало тщедушное тело военного гения, скорбно клевали носами три королевских лекаря, навязанных маршалу заботливым монархом.
— Пошли вон! — В его голосе прорезалась такая властность, что бедных медикусов как ветром сдуло с насиженных мест.
Бродерик, неторопливо ступая, подошел к своей кровати, на которой под одеялом лежало его старое тело и пристально щурилось на него полуслепыми глазками. Бродерик уселся на табуретку, оставшуюся от лекаря, и сказал:
— Ну, здравствуй, маршал… или как тебя там?
— Ты кто такой, с-с-мерд? — Стуча зубами, ответило тело.
Бродерик ухмыльнулся:
— Разве важно, кто такой еще один неумытый землепашец? Нет, гораздо важнее, кто скрывается в теле прославленного маршала!
— Откуда… — Незаданный вопрос прервался догадкой, метнувшейся в глазах Гровеля, из-под одеяла выпросталась тонкая рука, ладонь сложилась в указующем жесте, и тот, кто был в теле маршала, прошипел: — сгинь, Нечистый! Сгинь!
— Да ладно тебе задуряться, милейший! Какой Нечистый?! — Бродерик легко перехватил сухую руку и уложил на кровать. — Разве непонятно, что мы с тобой в одинаковом положении? Ты в моем теле, я — в твоем…
— Нет! Нет-нет-нет-нет, — яростно зашептал Гровель, — это, — он снова показал на Бродерика пальцем, — не мое тело!
— Вот как! — Бродерик потер ладони, — всё интереснее и интереснее! Так кто же ты?
— Я уважаемый негоциант, конезаводчик, поставщик королевского двора, Ганс Гровель! Ты знаешь, что с нами случилось?
— Что с тобой случилось — понятия не имею. — Бродерик поднялся, подошел к столу, на котором ещё стояли остатки утренней трапезы, налил в кубок вина, и, запрокинув голову, осушил его до дна. Наполнил ёмкость ещё раз, но пить не стал. — Даже вкус теперь другой! Не знаю, что с тобой случилось, — повторил он, — а я молился Вседержителю о молодости. Получил вот, — он похлопал ладонями по своим мощным плечам. — Какие руки! В моем прежнем теле даже в молодости ноги не были такими сильными, как эти руки! А на свои ноги я никогда не жаловался: мог при случае лигу в полном вооружении пробежать. Представляешь, меч сломался, так я какому-то кнехту по каске кулаком! Всмятку! И каска и голова! Но особенно нравится то, что оказалось в штанах. Такой, я тебе скажу, инструмент! Инструментище! Слушай, чудно-то как: смотрю на тебя как в зеркало — вижу отражение, живущее своей жизнью. Голова кругом идет.