Но мы-то для обеспечения деятельности торгового дома набрали займов у тех же Сальвиари под залог своих долей, за живые деньги закупили товары, построили склады, произвели множество трат, в этих тратах ориентируясь на стоимость нашего торгового дома, исчисленную на основании текущей цены единичной доли, а она стала падать. Как возвращать долг? Продавать те доли, что оставались в наших руках! Но, чем больше ты их продаешь, тем дешевле они становятся! А кто же скупает эти никому не нужные расписки? Не тот, кто надеялся быстро разбогатеть! А всё те же ростовщики. И не заметишь, как хозяином нашего торгового дома стали Ротсворд и Езеф. А тебя вышвыривают за ненадобностью. Я в такую игру играть не желаю. Жалко только, что свои мысли я успел раскрыть перед Сальвиари.
— Но ведь найдутся другие?
— Мир не без дураков, обязательно найдутся. Но это их забота.
— Получается, что если механизм запущен, противостоять ему уже невозможно?
— Никак, — Гровель сделал ещё один глоток из фляжки, — ведь любой человек желает разбогатеть, и когда ему предложат реальный способ это сделать быстро и без особых усилий, не многие найдут в себе силы отказаться. Помяни моё слово, Езеф и Сальвиари никогда не забудут столь плодотворной идеи. Уже в этом году найдут какого-нибудь купчишку, который польстится на их предложения.
— А что там про карусель, с которой нужно вовремя соскочить? — очередной вопрос Бродерика вызвал замешательство Гровеля, но, вспомнив начало разговора среди болот, он хмыкнул и ответил:
— Нужно понять, что в твоем деле наступил качественный перелом — оно перестало приносить доход, оно потребляет всё больше средств, чтобы просто существовать. И вот тогда нужно либо отсечь и продать его наименее работоспособные части, либо избавится от него целиком. Но понимающих этот важный момент очень немного — всегда кажется, что наступили временные трудности, что стоит чуть-чуть поднажать и всё станет как было. Но так не станет! Если построить слишком большой корабль, он будет неповоротлив, тяжел и неуправляем, в конце концов, он просто сломается пополам на волне, и никакие дополнительные мачты и весла, равно как и смена команды во главе со шкипером ему не помогут: он просто слишком велик. И когда…
Гровель замер на полуслове, отвлеченный громкой суетой за спиной. Собеседники одновременно повернулись в седлах, и взорам их предстала уже знакомая картина: барон Радульф, прямо на крупе испуганной лошади отплясывал тот же танец, который пытался освоить Бродерик на берегу безымянной речки. С совершенно теми же внешними эффектами: и яркий свет, рассыпающийся на отдельные блестки, и удушливый запах серы, и нечеловеческой силы вой, от которого закладывало уши.