— Три скрипа, и я поднимаю роту, — прикалывался один из сержантов. И конечно, рота поднималась и строилась. Это называлось — «сон-тренаж».
Служил в нашем взводе Митя Рабан из Ленинграда. Высокий, сгорбившийся, вечно тормозящий, нескладный, чем-то напоминавший динозавра. Ноги его были постоянно полусогнуты, на здоровенном мясистом носе держались очки в роговой оправе, неслабые линзы причудливо искажали Митин взгляд. Взгляд испуганного, сломленного придурка. Он не всегда мог сразу взобраться на свою койку (она находилась на втором уровне, то есть втором ярусе). Митя падал, сопел, и весь взвод или рота поднималась заново. «Чмо», «урод», «тварь» раздавалось из разных углов.
В строю его тыкали, пихали. Вано Маргарашвили, 120-килограммовый грузин, шептал Мите:
— Ты чмо, урод. Мэта п… рас — пэрвый клясс.
В глазах Мити был неописуемый ужас. Он готов был расплакаться, упасть в ноги, молить о пощаде, лишь бы его не трогали.
— Вано, братан, прости, — заискивающе смотрел он в глаза жирному грузину. А в этот момент узбек Рахимов и татарин Абдурахманов пинали его, пока не видели сержанты.
В армии мы все становились намного жестче, иначе не выжить. Этому способствовала обстановка. Злость и ярость. Сколько таких отвратительных сцен было за время моей службы. Ты становишься глух к жестокости. Насилие рассматривалось как само собой разумеющееся. Но жалости к таким людям у меня не было (как, впрочем, и злости), зачастую они сами были виноваты в том, что к ним так относились сослуживцы.
Митю пока спасала строгая дисциплина в части, иначе последствия могли быть для него куда плачевнее. Так постепенно появлялись в роте отверженные, их звали «чморями». Часто ими становились жители Москвы и Ленинграда. Почему? Возможно потому, что из-за более комфортных условий жизни в своих огромных мегаполисах они теряли человеческие и мужские качества. К сожалению, зачастую получается, что чем лучше материально живет человек, тем становится эгоистичней, жадней. Среди солдат ходила поговорка: «Ленинградцы, москвичи — п…расы, стукачи». Но это не значит, конечно, что все жители этих прекрасных русских городов — плохие люди.
Перед отправкой в армию мой отец, отслуживший в свое время три года где-то под Томском, дал мне совет: «Женя, старайся не конфликтовать, не дерись».
Первое время я старался избегать конфликтов, не дрался, но затем понял, что нужно жить по другим законам. Вано через какое-то время начал на меня покрикивать, придираться. Есть люди, которые понимают лишь силу, а вежливое отношение к ним воспринимают как слабость. Не бояться, драться — иначе заклюют, как Митю. Хочешь, чтобы тебя уважали, — покажи силу! Вот что должен сказать отец.