И вот я опять на киче. Здесь всё без изменений. Только другие обитатели. Нас разместили в камере временно задержанных. Вскоре арестантов под конвоем повели работать в кочегарку. Там я случайно разговорился с вольнонаемным рабочим. Оказалось — мой земляк, с Алтая, с районного центра Шипуново.
— У меня мать родом с Шипуновского района, с деревни Комариха. Зёма, помоги! Посадили ни за что, патрулю воинское приветствие не отдали, нашему патрулю, — сказал я ему негромко. — Начальник патруля, молодой «летёха» нас сразу на гауптвахту отвёл.
— Ладно, не боись, парни! Завтра переговорю насчет вас с начальником гауптвахты, — ответил он.
Особо не надеявшись на благоприятный исход дела, мы ушли ночевать на кичу. На следующий день ближе к обеду нас без объяснений отпустили. Радости не было границ. «Молодец твой земляк, помог нам!» — говорили мои товарищи.
— У вас на Алтае все нормальные мужики живут? — спросили они меня.
— Конечно, 99 процентов. А вы знаете, что мой земляк Василий Шукшин? Смотрели «Калину красную»? Титов, второй космонавт в мире, и Калашников, изобретатель оружия, — тоже с Алтая!
— Здорово! — сказал Дубров, — Пошли, обмоем наше освобождение, выпьем по стакану кофейного напитка за Алтай.
— За Алтай можно выпить и по два стакана, — весело сказал я.
Мы не спеша пили напиток, ели выпечку, говорили о жизни. Настроение отличное, дембель неизбежен! Шел новый 1989 год.
Штабные крысы
Штаб играет большую роль в армии. Это сосредоточение власти, управленческая структура. В нашем штабе совместно с офицерами служили и солдаты. Служба в штабе считалась кайфотой. Там не было беспредела, писари спокойно шелестели бумажками, в наряды не ходили, не были задействованы на полетах. Тёплое местечко. Все они жили в штабе, там же ели, там же спали (неизвестно только где, наверное, на столах), что было строжайше запрещено.
На моей памяти, все попытки переселить или даже отправить писарей на вечернюю поверку успехом не увенчались. Наверное, у них были высокие покровители, а скорее всего, вдруг появлялась срочная, государственной важности работа.
Большинство писарей относились к категории отверженных, для них побывать в казарме или пойти в столовую было самым страшным наказанием. Работали много, безропотно выполняя любую команду, — лишь бы не отправили в казарму. Знали, что там им придет конец.
Ваня Пуговкин — типичный штабист. Небольшого роста, мешковатый, с испуганным взглядом, оттопыренными ушами, как-то по глупости (сильно хотел кушать, видимо, голод поборол страх) пошел в гарнизонную столовую за своей пайкой. Но был пойман группой азербайджанцев с нового полка.