«Малютка» надулась и замолчала. Я попыталась улыбнуться ей, подмигнуть и ободрить, но она и смотреть на меня не захотела. Отвернулась и пошла помогать своим паковать узлы. В считаные минуты они все увязали и погасили огонь.
— Нам пора, — сказала Климентина, забрасывая тюк за плечо. — Желаем вам всего доброго, но у нас своя дорога. Никого не хотим обижать и стараемся вести себя по-христиански, однако все, что могли, мы для вас сделали, пора и о себе позаботиться. Одно только повторю напоследок: надо поскорее доставить юношу к врачу, пока с рукой не стало совсем плохо. Удачи вам — пусть жизнь повернется к вам лицом.
— И вам того же, — сказала мама.
Климентина — при свете дня она казалась куда старше, чем ночью, словно ее выстирали, и били, отжимая, о скалы, и повесили просушиться на полуденном солнце, — кивнула нам на прощание и пошла вслед за своими родными, которые уже тронулись в путь. Мы остались там, где были, и смотрели, как они шагают вдоль железнодорожных рельсов. Очевидно, тем же путем следовало двинуться и нам, но у нас на руках был Терри. Его пришлось бы нести, и нести еще ладно — а как бы мы запрыгнули в поезд с ним на руках? Оставалось одно: придумать способ сбить замок с той лодки и плыть с Терри дальше по реке.
Терри никак не приходил в себя. Я присмотрелась к нему — даже такой хворый, весь потный, с прилипшими к лицу волосами, он все-таки был красив. Они с Мэй Линн были одной породы и вроде бы подходили друг другу. Джинкс сидела возле Терри и неотрывно глядела на него. Лицо ее смягчилось, взгляд стал нежным, совсем не похоже на обычную Джинкс. Чаще она выглядела так, словно ее тупым ножом из лакрицы вырезали, но, когда ее отпускало и лицо расправлялось, становилось видно, какая она красивая, и глаза точно у лани. Осторожным движением руки Джинкс убрала с глаз Терри влажную челку.
Мама поднялась, тоже поглядела вслед уходившей по шпалам семье, потом отозвала меня в сторону и сказала:
— Вчера я чуть было не полезла в их тюк за спиртным. Со мной все было в порядке до прошлой ночи, пока я не учуяла этот запах, а тогда я готова была наброситься на эту милую женщину и драться с ней за глоток самогона, драться со всей их компанией. Я справилась с собой, но это далось мне с трудом. Все равно что удерживать на веревке целый табун мустангов, который норовит броситься вниз головой со скалы.
Что-то у мамы одни лошади на уме, подумала я, а вслух ответила:
— Чем дольше ты продержишься, тем легче будет справляться.
— Не уверена, — сказала мама. — А что мы будем делать с Терри?