- И потом, у него жуткий характер, - неожиданно вспомнила Лиза.
Она даже как-то обрадовалась: есть еще аргумент.
Они и вправду бешено тогда ссорились, хотя Жан, зная, что вспыльчив, изо всех сил старался быть терпеливым.
- Ты меня просто не любишь, - исчерпав все "за", сказал накануне несчастный Жан.
Он встал и выбежал из Лизиной комнаты - высокий, стройный, как шест, с которым прыгал на состязаниях в прозрачную синюю высоту, неизменно побеждая на всевозможных олимпиадах, красивый, с прямым носом, обиженными глазами любимый-любимый...
Он вышел, не оставшись у Лизы, сгоравшей от юной горячей страсти, отдавшейся ему всего лишь месяц назад, потому что невозможно было больше терпеть, узнавшей в его руках, каким нежным может быть мужчина, какими ласковыми могут быть его пальцы, как дивно пахнет суховатая, гладкая и блестящая, словно шелк, кожа, как невыразимо приятно гладить, ерошить его короткие кучерявые волосы...
Она чуть не плакала, глядя вслед этому упрямцу и гордецу, не пожелавшему жить с ней "просто так", как наивно предложила Лиза, потому что он, видите ли, католик, и что-то там еще, какие-то совершенно непонятные советскому человеку глупости.
- Если ты говоришь "нет", то я просто уеду! - в отчаянии крикнул Жан, но Лиза ему не поверила.
Как - уедет? А любовь? А его физфак? Он ведь тоже уже на четвертом курсе! Привыкшая к нашим мальчикам - что, в конце концов, значили их слова, обещания, клятвы? - она и представить не могла, сколь серьезен, ответственен западный человек, хоть и африканец, Жан.
- Ты не хочешь, потому что я негр! - с прозорливостью всех влюбленных воскликнул он в полном отчаянии. А еще говорят, что любовь слепа...
- Нет, нет, - покраснев, замахала руками Лиза. - Это потому, что я учу арабский...
Могла бы придумать, ей-богу, что-нибудь поумнее!
- Арабский! - возопил Жан и воздел длинные руки с тонкими пальцами к небу. - А то во Франции не нужны арабисты. Еще как нужны! И к тому же ты знаешь еще один язык, тоже восточный, - добавил он: уязвленная любовь делает людей злыми.
- Какой? - как любопытная птичка, склонила голову набок Лиза.
- Русский, - добавил яду в голосе Жан. - Вы ведь почти что Азия, и язык ваш - почти азиатский.
С удовольствием увидел он, как изменилась Лиза в лице.
- Мы - Азия? - задохнулась она от гнева. - Мы - азиаты? А ты-то кто?
- Африканец, - невозмутимо ответствовал Жан. - Правда, я родился в Париже, но предки мои с континента древней культуры, где была - как это? да, колыбель цивилизации.
- Ну, это спорно, - протянула Лиза.