- Ну так, - распорядилась их жизнью Ира, - два часа занимаемся, пятнадцать минут говорим о Жане. Идет?
- Идет, - согласилась Лиза, и стоило ей нарушить регламент, как беспощадная Ира сурово напоминала о соглашении.
- Что это Лизонька так похудела? - в первый же вечер, лишь только остались они одни, спросила у дочери Вера Ивановна. - И какие-то у нее такие глаза...
- Дай слово, что никому не скажешь!
- Даю.
Ира все рассказала.
- Да что ты говоришь? Негр? Настоящий негр? - всполошилась Вера Ивановна. - Вот и хорошо, что уехал. Негр... Еще чего не хватало!
- Да какое это имеет значение? - рассердилась Ира. - А если бы мой Борис был негром?
- Скажешь тоже! - Вера Ивановна аж руками всплеснула. - Ну уж нет, никаких нам негров не надо!
- Так ты расистка? - ехидно поинтересовалась Ира.
- Не обзывайся, пожалуйста, - призвала ее к порядку Вера Ивановна. Никакая я не расистка, но негр... Вы б еще папуаса мне привели!
- Во-первых, никого мы к тебе не приводили, - возмутилась Ира. Во-вторых, сравнивать Жана с папуасом... Он такая умница, так воспитан... Нашим мальчишкам рядом с ним не стоять! Ох, мама, все-таки ты расистка.
В этот вечер они впервые поссорились всерьез, по-настоящему, но потом, естественно, помирились. Вера Ивановна снова дала честное благородное слово никому ничего не рассказывать, ночью обо всем поведала мужу, и тот с солдат-ской прямотой высказал все, о чем она думала и сама.
- Вот они, ваши новые времена! Напустили в Москву иностранцев: всяких негров, арабов, китайцев... Ну китайцы - куда ни шло. - Он вспомнил вовремя, какой страной занимается его дочка. - Да, китайцы, корейцы ладно, но негры... И эти их Ленгоры - танцы, шманцы... А ты поощряешь!
- Ну, теперь я виновата!
И Вера Ивановна поссорилась уже с мужем. Но он не умел на нее сердиться и всегда, неизменно мирился первым.
- Помнишь Кима? - неожиданно спросил он. - И Васю Ли? Как они нам помогали устроиться и учили делать их капусту кимчхи и лапшу куксу?
- А Карамат подарила мне узбекское сюзане, помнишь? - подхватила Вера Ивановна и благодарно сжала большую теплую руку мужа. - Я похвалила, а она тут же сняла его со стены - "так у нас принято", - и я не смогла отказаться. А ведь как пострадали они в тридцатых... Могли бы нас и возненавидеть.
- Да при чем здесь мы? Но вообще ты права: раз мы русские, так за все в ответе. Могли, еще как! Ты уж будь с ней поласковей, хорошо? Они ж у нас еще маленькие.
И Вера Ивановна подсовывала Лизе лучшие кусочки, поила чаем, пекла пироги, выдала, когда грянули морозы, теплую, толстую, связанную собственноручно в Норильске кофту, и эти простые мелочи потихоньку отогревали осиротевшую Лизину душу.