— Нет, — прервал его Роммель. — Поздно. Фельдмаршал Роммель не может пасть до того, чтобы прятаться где-нибудь по чердакам, чтобы его разыскивали как предателя и дезертира, и чтобы к его жене и сыну относились как к семье предателя.
— Но ведь они убьют вас! — изумленно произнес унтер-офицер, наблюдая, как фельдмаршал, не стесняясь его, прощально обнимает жену.
— Такого удовольствия мы им не доставим, — ответил фельдмаршал, прощально целуя притихшую, заплаканную супругу в щеку. — Роммель уйдет по-солдатски, и это заставит фюрера и всё руководство рейха проститься с ним, как подобает прощаться с фельдмаршалом.
Услышав это, Люция отшатнулась от мужа, отступила на шаг, осмотрела с ног до головы, словно по-женски оценивала его готовность к параду, и неожиданно для обоих мужчин произнесла:
— Вы правы, фельдмаршал: Роммель должен уходить так, чтобы Европа сказала: «Он ушел так же мужественно, как и воевал».
Всего лишь несколько мгновений понадобилось старому вояке, чтобы осмыслить сказанное супругой и прийти в себя.
— Вот теперь я вижу, что моя жена — истинная арийка.
— Всегда старалась быть ею, — сквозь слёзы улыбнулась Люция.
Ничего не ответив жене, Роммель метнулся на верх, в свой кабинет. Люция и унтер-офицер мельком переглянулись и уставились на вершину лестницы. Штофф хотел было податься вслед за фельдмаршалом, к которому в последнее время очень привязался, однако хозяйка поместья перехватила его за рукав и заставила стоять. В течение нескольких минут они настороженно прислушивались, ожидая, что из кабинета вот-вот донесётся роковой выстрел.
— …Правильно, я тоже подумал было, что следует пустить себе пулю в висок прямо здесь, — вновь появился на лестнице фельдмаршал, теперь он был в парадном черном плаще и с маршальским жезлом в руке, — но отказался от этой затеи. Тогда это и в самом деле выглядело бы как банальное, трусливое самоубийство, — на ходу произнёс он. — К тому же захотелось в последний раз взглянуть на Гору Крестоносца.
— Мы будем помнить, что это ваша любимая гора, — взволнованно молвил Штофф. — Мы вообще будем помнить о вас. Все, кто вас знал, кто под вашими знамёнами служил.
Роммель приблизился к унтер-офицеру и благодарственно потрепал его по плечу. Сейчас он относился к Штоффу, как относятся к последнему из живых, оказавшемуся рядом с тобой в окопе перед последней, гибельной атакой врага.
— Поскольку ареста пока что не состоялось, а следовательно, обыска сегодня не предвидится, — обратился он к супруге, уже направляясь к двери, — собери и спрячь все мои бумаги, особенно дневники. Возможно, когда-нибудь их захотят изучить и даже опубликовать.