— Позавчера. Нет, интересовались мною, конечно, давно, однако по-настоящему попытались привлечь к сотрудничеству вчера, во второй половине дня.
«Сразу же после совещания в рейхсканцелярии, — сопоставил генерал случившееся с тем, что именно и в какой ситуации делал в это время он сам. — Неужели и в отношении других — Штюльпнагеля, фон Клюге, Канариса — применялись такие же меры? Не похоже. Просто ситуация изменилась, фюрер и Гиммлер стали вести себя осторожнее. Ну и, конечно же, Роммель есть Роммель. С его полководческой славой, его авторитетом среди многих солдат и офицеров…».
— Значит, вы всё же знаете, о ком идет речь, — прошептал Бургдорф, приблизившись к Альбине. — Вам уже известно имя того, кому предназначается эта благоухающая ампулка? — Обняв женщину, он задал этот вопрос ей на ушко, причем вёл себя так, что со стороны могло показаться, будто объясняется в любви.
— Имя мне не известно. Возможно, мне специально не назвали его, чтобы таким образом возбудить сугубо женское любопытство.
— Чудненькое объяснение, — процедил Вильгельм.
— Кстати, кто этот человек? Может, вы сами назовете имя нового избранника гестапо, а значит, и смерти?
— Не назову. Причем в ваших же интересах, Альбина. Каждый посвящённый в эту операцию тотчас же сам становится кандидатом в избранники смерти. Поэтому вам пока что следует держаться в тени.
— Наверное, вы правы, — задумчиво произнесла «Двухнедельная Генеральша». — Хватит с меня роли информатора гестапо.
— Что неоспоримо. А теперь договорите то, что не решились договорить сразу же. Имею в виду вашу слежку.
— Понятно. Что касается лично вас, генерал Бургдорф, то мне приказано записывать все ваши разговоры, с кем бы они в эти дни ни происходили. За стеной, в коморке, ключ от которой имеется только у меня, — иронично улыбнулась Крайдер, — расположено подслушивающее устройство, которое я включаю, когда нахожу это необходимым.
— Вот это для меня уже совершеннейшая новость!
— Надеюсь, я не смогу навредить себе собственными откровениями, наш генерал Бургдорф? — спросила Альбина, не проявляя какой-либо тревоги в голосе.
Вместо ответа Бургдорф заговорщицки сжал её руку у локтя.
— То, что мне приходится доносить на вас, еще ни о чём не говорит, — страстно прошептала «Двухнедельная Генеральша». — Как вы понимаете, выбора у меня нет, я вынуждена была согласиться.
— Гестапо не может не следить за адъютантом Гитлера, это исключено, — своеобразно успокоил её генерал-квартирант. — К тому же подозреваю, что занимаетесь этим не только вы. И в этом даже нет смысла обвинять гестапо. Точно такая же слежка ведется за всеми адъютантами главнокомандующих всех стран мира. Что, с точки зрения государственной безопасности, совершенно нормально.