И еще. Люди больших городов — своеобразные «наркоманы информации»; отключение «ящиков» — это лишение и «няньки», и «дозы», по последствиям оно может быть не менее дестабилизирующим, чем тьма и холод… А это значит…
Зимой утро наступает только по часам. За окном все тот же холод и тьма кромешная… И вдруг — уютно начинает журчать вода в батареях, перемерзшая хозяйка вяло движется на кухню, щелкает «на автомате» выключателем — свет!
Сначала это даже не воспринимается как праздник — все происходившее ночью напоминает дурной кошмарный сон… Лихорадочно хозяева бросаются и телевизору — сначала звук, потом изображение… И что — никакой помпезности, никаких генералов во весь же экран нормальное сообщение обаятельной телеведущей:
«Сегодня ночью… антигосударственные, антироссийские силы предприняли… Целью заговорщиков было сместить законную власть… Предприняты меры для…»
Дальше — кадры ночных событий, подтверждающие слова ведущей, комментарии политологов, выступление нескольких официальных лиц среднего пошиба — усталых и спокойных… И — такова специфика массового сознания — все происходившее ночью начинает казаться далеким и нереальным, не относящимся ни к тебе лично ни к твоей стране, а через пару недель — и просто представляется очередной серией из давней, чужой, далекой жизни…
Профессионалы из Останкинского «кубика» знают свою работу… И жизнь «по ту сторону экрана» для многих куда более реальна, чем окружающая… Впрочем, это уже феномен искусства.
«У нас — все нормально… Астрахань — Новороссийск — Калуга — Анадырь…» И — «Зайка моя, я — твой зайчик, ручка моя, я — твой пальчик, рыбка моя, я — твой глазик, банька моя, я — твой тазик…»
«У нас — все нормально…»
«Банька моя, я — твой тазик…»
Отцом Нации станет тот, кто включит поутру «ящик».
Прохладный ветерок врывается через открытое окно… Бог весть, что есть сущее, а что — мираж… Или мое ночное видение, или теплая ночь за окном автомобиля и несущиеся навстречу огни фар… Или — я сам.
Люди, одетые в черные облегающие костюмы, в одно мгновение оказываются у высокого забора — несколько групп по всему периметру. Крюки, обернутые резиной, забрасываются почти синхронно, бойцы перемахивают забор, бегут к дому… Двое выстрелом из бесшумного пистолета снимают охранника при распределительном щите, свет в окнах гаснет.
Выстрелы обозначены едва заметными вспышками слышны лишь падения тел и короткие сшибки при контакте…
Свет в комнатах вспыхивает через три минуты. Дело сделано. Стрельцов удовлетворенно смотрит на часы.
— Убито четырнадцать террористов, — докладыва один из бойцов.