Послышался шум сапог — из тьмы возникли усташи, включая доктора с повязкой Красного Креста на рукаве. Медик схватил Богдана и воткнул ему в руку шприц. Богдан изо всех сил попытался его вырвать, но двое усташей не дали партизану этого сделать.
— Мы тебя починим, чтобы ты заговорил, — проворчал один из них. После чего он заговорил с нетерпением, а тон его голоса сменился на издевательский: — А потом снова разберем на части, по кусочку отколупывать будем.
Дуло винтовки прижалось ко лбу Смита. Он скосил глаза, глядя на ствол.
— Поднимайся на ноги, шпион, — сказал держащий винтовку усташ. Его убедительность исчислялась 7,92 миллиметрами. Смит немедленно повиновался.
В сверкающей дыре, проделанной во тьме прожектором, появился усташеский майор. Он направился к Смиту и Дринкуотеру, которому тоже приказали подняться на ноги. Смит вполне мог бы использовать складки майорской формы для бритья, а пряжка ремня могла бы заменить зеркало. На фоне безупречного наряда усташа неопрятный вид англичанина был заметен еще больше.
Майор уставился на Смита. Лицо хорвата было прямо как в фашистском учебном фильме: твердое, суровое, красивое, готовое к выполнению любого приказа без вопросов и размышлений, ни грамма лишнего жира. Следователь с таким лицом мог напугать допрашиваемого одним только взглядом, а напугать подследственного — уже полдела.
— Так вы и есть те самые англичане? — требовательным тоном спросил майор. Он и сам говорил по–английски, с таким оксфордским произношением, которым Смит не мог бы похвастаться и сам. Смит и Дринкуотер переглянулись. Оба англичанина осторожно кивнули.
С автоматизмом, достойным робота, рука майора поднялась в безупречном фашистском салюте.
— Родина благодарит вас за помощь в поимке врага государства и истинной веры, — обьявил он.
Стоны лежащего на земле Богдана изменились. Он понял, что его предали. Смит пожал плечами. У него тоже была родина — Лондон отдал ему приказ, и он его выполнил. Он сказал:
— Вам следовало бы выпустить нас из гавани до рассвета, чтобы никто из людей Богдана не узнал, что мы замешаны во всем этом деле.
— Как вы желаете, так и будет, — согласился майор. Впрочем, вид у него был такой, как будто ему было все равно, разоблачит организация Богдана Смита с Дринкуотером или нет. Пожалуй, ему и впрямь было все равно. Хорватия и Англия любили друг друга не больше, чем Хорватия и коммунисты. В этот раз они сочли полезным немного обьединить усилия. В другой же раз, возможно, они попытаются друг друга уничтожить. Все присутствующие это понимали.