Тут уж и мне стало интересно, как это бывает у них, тут, в смысле - как все случается в первый раз. Спросила. Она подумала-подумала (видно, рылась в памяти), потом говорит: "Мне в высшей школе (у них это - в старших классах) нравился один мальчик. Один раз после вечеринки мы с ним зашли ко мне, сидели, слушали музыку. Потом он меня поцеловал. И шепчет на ухо: "Хочешь заняться сексом?" Я немного испугалась, говорю: "Можно, я десять минут подумаю?" Он отвечает: "Думай". Я подумала - а почему нет? У нас в классе у многих это уже было. Ну и сказала ему, что согласна".
С этим мальчиком они потом встречались целый год, а когда кончили школу, он уехал в Чикаго. И все кончилось. Было ясно, что кончилось без надрыва и страданий. Забавные они ребята! Но, может, не у всех у них все так просто до примитивности? Будем надеяться.
А я до сих пор не могу забыть ту ночь в мотеле. И ругаю себя. Ведь главное, что мне тогда было нужно - чтобы он понял: не ее, а меня он любит по-настоящему. А он, судя по всему, это и так понимает. Всегда понимал. А еще он знает, как я к нему отношусь, и не имеет на сей счет никаких иллюзий. Хотя иногда мне кажется, если бы это повторилось, все могло быть по-другому... Скорей всего, я выдумываю. А теперь и думать поздно: неделю назад Димка женился на своей Юле. И дай им Бог счастья. Я позвонила, поздравила. Трубку взяла она, была очень дружелюбна, но... Димку не позвала, все мои поздравления и пожелания выслушала сама и сказала, что обязательно передаст Мите. Не знаю, слышал ли наш разговор сам... Митя, и, если слышал, хотелось ли ему выхватить у нее трубку. Ох! Плохой я человек. Но и Юля эта тоже не так проста: "Она такая бесхитростная! Просто - кот, вроде Ника". Кот-то она кот, а догадалась в первом же разговоре, когда я позвонила, чтобы она ждала Димку двадцать восьмого, выложить все про свою беременность. Поставила в известность. Впрочем, ладно. Димке с ней будет лучше. Спокойней, во всяком случае. А ты, мерзкая карга, сексуально притом озабоченная костяная нога, перестань злобствовать. Все зависть. И безделье. А еще - Роналд уехал, и не на ком испытывать свои чары...
Этот лист я потом вырву и уничтожу.
Из здешних новостей главная та, что в первых числах февраля мы с отцом летали в Дюрам к моему хирургу. Он мной доволен, велел только увеличить физические нагрузки. А поскольку Мыша и Рут не могут состоять при мне шоферами, а к тренеру в клуб пешком не доберешься, Мыша начал-таки учить меня водить машину. Мне жалко его времени, нашел бы лучше инструктора, а он: учить меня ему приятно и интересно, кроме того, инструктор - дорогое удовольствие. Я как-то все время забываю, что Мыша и Рут не миллионеры, вроде Роналда. Вкалывают с утра до вечера, Мыша за последние два месяца раза три летал в Нью-Йорк и в Бостон - читал там по две лекции в день, в Нью-Йорке, кажется, даже три. А еще он как-то нехотя сказал, что заезжал по пути в ту свою фирму, где когда-то начал карьеру. Вел какие-то переговоры. Вернулся усталый, даже осунулся, но это - заработки, и он ими бросаться не может. Да. Нечего мне страусничать - мое лечение влетело им в копейку. Недавно я вошла в кабинет Рут и застала кусок разговора, который сразу оборвался при моем появлении. По-моему, речь шла о том, чтобы продать этот дом и купить другой, в городе. Предложила это, видимо, Рут. Мыша грустно возражал - мол, там не будет вида на океан, а она сказала, зато просторней, ближе к университету и, главное... Тут я и влезла в комнату. А она, наверняка, хотела сказать, что главное - тот дом дешевле. Я ни о чем не спросила, раз они замолчали, но поняла: я сижу у них на шее, свесив ноги. Я потом спросила Рут, чем бы могла им помочь, как вообще тут зарабатывают хоть те же студенты. Она говорит, многие ее студентки работают в кафе официантками, но для меня это пока исключено - там надо бегать. Я предложила: можно поспрашивать, не нужна ли кому-нибудь из профессоров бэбиситтер, то есть няня - на то время, пока они заняты. Это у меня получится, ведь я же оставалась со Славиком. Я могла бы днем работать, а по вечерам готовиться к экзаменам в университет. Но тут Мыша встал на дыбы. Нет и нет. Я, видите ли, еще недостаточно окрепла.