Оставался дневник. Но и тут не все было просто. В свое время он был задуман почти грандиозно - как попытка создания романа, художественно-мемуарного произведения, куда войдут и реальные эпизоды, и рассуждения, показавшиеся автору оригинальными и глубокими. Но допускались и коррективы, иногда даже вымысел, если он того заслуживал. Некоторые (хотя и не все) насквозь выдуманные события Катя, едва написав, вычеркнула или просто вырвала страницы. Была у нее, например, глава, где они с Димкой на его машине съездили в Вологду, нашли там дядю Гришу и утопили в проруби, возле которой тот удил рыбу. Эта глава Кате очень нравилась, сцена убийства получилась здорово - она вложила в нее всю свою ненависть. Целый день ходила довольная, а потом перечитала и решила уничтожить: а вдруг с этой сволочью действительно что-то такое случится, Катины записки попадут в руки милиции и станут неопровержимой уликой против них с Димкой? Были там еще кое-какие моменты, которые стоило бы (и когда-нибудь придется) уничтожить. Но пока было жалко. А одно совсем недавнее событие и разговор она сознательно не включила в дневник, об этом не должен был знать никто на свете. Бедный Крысак!
Она уже неплохо водила машину. Пока, конечно, только сидя рядом с отцом.
Письма из России теперь приходили редко, раз в неделю по выходным кратко писал дед, приезжавший домой из Луги. Димка, в основном, поздравлял с какими-нибудь экзотическими праздниками, вроде Восьмого марта. Одно письмо было очень смешным: Димка прислал несколько анекдотов про "новых русских", и они пользовались здесь бешеным успехом. Про свою жизнь писал скупо, т. е. практически не писал - мол, все нормально, Love, Dima. Первое время неизменно передавал приветы от Юли. И вдруг перестал, будто почувствовал, что Кате это ни к чему. Ни к чему и было... А от Вовки последнее время - вообще ничего. На Катины послания он не отвечал, а дед на ее вопрос о брате сообщил, что с Владимиром опять плохо - вышел на работу в свой банк, сразу там сокрушительно разругался с руководством, в момент уволился и теперь хандрит.
Зато здесь сплошные новости. Отец вдруг сообщил Кате сногсшибательное: он, оказывается, решил оставить преподавание и вернуться в свою изначальную химическую фирму - ему-де предлагают там очень интересную и высокооплачиваемую работу. Далее. "Жить мы с тобой, - сказал он, - будем, видимо, в Нью-Джерси, там для нас уже присмотрели дом. Это большой, просторный дом в колониальном стиле, с колоннами, с огромным садом - настоящая усадьба, тебе понравится. Фирма в часе езды, кстати, почти рядом с университетом, куда ты поступишь, если, конечно, тебе там понравится. И до Нью-Йорка недалеко, будем ездить туда культурно развлекаться и прожигать жизнь".