А встретил их маленький, очень живой и подвижный человечек средних лет, лысый и в очках с толстенными стеклами. Встретил не как врач пациентов, а как хозяин дома - старых приятелей. Провел в гостиную - сок? кофе? Тебе, Рут, чего-нибудь покрепче? Или - кто там у вас за рулем?
С Катей он держался так, будто они тоже сто лет знакомы: подал выбранный ею апельсиновый сок со льдом и после короткого общего разговора о завтрашнем вылете в Дюрам предложил уединиться.
Вечером в отеле "Мариoтт" (впoлне комфортабельном, не слишкoм дopoгoм и, главнoe, pядoм c aэрoпopтoм - вылет в 7.30 утра), так вoт, в двухкомнатнoм нoмере этoгo, на Катин взгляд, роскошнейшего oтеля она написала:
Спи, пусть в окно залетит снегопад,
Как яблонь цветущих пыльца,
Искрясь и мерцая в сиянье лампад,
Пусть бьется о доски крыльца.
Усни, зазвенит о ступеньки капель,
Срываясь с дубовых перил.
Лесной ручеек запоет, как свирель,
Сливаясь с лучами зари.
Усни. И три месяца летних придут.
И станет красиво везде.
Ты помнишь купанье в прохладном пруду?
Крыжовник на мокром кусте?
Усни. И осыплется с веток листва,
В плащи завернутся леса.
За дальней горой различимы едва
Прощальные птиц голоса.
Спи. Пусть в окно залетит снегопад,
Как яблонь цветущих пыльца,
Искрясь и мерцая в сиянье лампад,
Пусть бьется о доски крыльца... *
Писала и представляла себе крохотную деревенскую церковь... И зиму.
Разговор с Биллом, так звали врача, занял почти четыре часа, а она и не заметила. Впервые в жизни ей было легко говорить о себе, безоглядно отвечать, старательно выстраивая точные английские фразы, на самые интимные вопросы. Да, и о том. С этим смешным толстяком, глядящим из-за стекол очков умными, острыми глазами, она была откровенней, чем с собственными записками, ни разу не слукавила, ничего не преувеличила, не преуменьшила, не пыталась показать себя в выгодном свете. Говорила правду, только правду, одну правду. Прощаясь, Билл сказал, что с Катей легко и приятно работать и это, конечно, не последняя их встреча. И твердо пообещал: все у нее будет хорошо - о'кей, файн. Это правда. Он никогда не обещает пациентам того, в чем сам не уверен.
- Вы - нормальная женщина и будете жить, как нормальная женщина, торжественно закончил он, и Катя поверила - так и будет. И спросила нормально ли, что ей везде хорошо, везде, где ее любят. Вот и сейчас - она совсем не скучает по дому. Мay be, это ужасный эгоизм? Она боялась, что Билл ее не поймет, говорила медленно, обдумывала каждое слово, выбирая самое точное. Он весело удивился: эгоизм? Но почему?! Потом помолчал, посерьезнел и, тоже явно стараясь говорить простыми короткими фразами, объяснил: Катя была лишена стольких радостей в жизни, что ее способность быть счастливой и радоваться тому немногому, что есть, вовсе не эгоизм, а ... мужество. И мудрость. "Это - достоинство, понимаете?" - говорил он, глядя ей в глаза, и добавил, что благодаря этому качеству она наверняка никогда не была для окружающих обузой, не портила их жизнь тем, что постоянно несчастна. Это редкий дар.