Обкурок сморщился, стараясь собрать новые мысли в решение.
— Ты где, там, братан! — хрипло рявкнули из комнаты. — Давай быстрей три, я уже "трубу" собрал!
— Хорошо, — наконец, решился бандит. — Только машина будет твоей, ментовской, её и заберём. Там у вас и карабины есть, и рация. Ты хотел дураков найти? Ха-ха! А мы хитрые!
— Добро, — быстро согласился я. — Делаем так, как договорились, даю команду.
— Ступай.
Выпав из сеней на белый свет, я сразу в мегафон отдал Вите команду — подгонять машину, а остальным — не стрелять. Через минуту наш серебристый джип рокотал двигателем возле дверей. А пустая белая "шестёрка", которую медовеи подогнали по первому варианту, подальше стоит, у главного здания.
— Выходите, ребята, тачка ждёт. Заложников давайте перед собой, мы видим, что они целые, и расходимся краями, никто не умирает. Езжайте с богом, я без обид.
Вся рубашка мокрая, липкая. Останусь целым — отходняк будет капитальным.
Из двери показалась серая от пережитого ужаса пожилая женщина с двумя онемевшими детьми детсадовского возраста, которых она вела за руки. Я кивнул ей в сторону, она сразу поняла, спотыкаясь, побежала за угол. Ещё чуть-чуть, и меня свалит. Ствол "помпы" смотрел прямо в живот. А карабин-то мой, действительно, стоит в салоне, на защёлке.
— Всё, садитесь.
— Ништяк. Живи пока, Уксусников… И моли своего бога! Ха-ха! Гони!
Ба-бах! Ба-бах!
Два выстрела по колёсам "шестёрки", этого следовало ожидать, на очевидное ума у обкурков хватило. Двигатель взревел, машина дёрнулась, вильнула — ездуны экстренно привыкали к правому рулю и коробке-автомату, медленно поползла по проселку, два ствола в форточках.
Люди от здания кинулись к дому, искать заложников, Албасов мчался первым.
— За мной, бегом! — крикнул я помощнику и наперерез помчался следом, на КПП, сразу же споткнувшись, плохо организм работает.
Ба-бах! Ба-бах! Когда мы туда подбежали, наша штатная единица автотехники только что медленно прокатила мимо, и начала удаляться в сторону Дровянки.
— Пулемёт где! — заорал я на ошалевшего мужика, вылезающего из-за порванных крупной дробью мешков с песком. Он ткнул дрожащим пальцем.
Шерифская звезда сияла золотом на пластиковом чехле запаски, хорошо целиться.
— Машину же жалка-а! — заорал караульщик.
— Брысь!
Ба-бах!
Это Витёк из "колчака" садит, по родной своей "камушке". А ты чего медлишь, шериф?
Дугу-дугу-дум!
Пулемёт затрясся, прошивая точками попаданий блестящий лаком кузов. Джип накренился, чуть протянул дальше, съехал на обочину и свалился в кювет.
Ба-бах!
— Пусть там сидят, если живые, — пояснил Витёк.