Лукан проклинал себя, глядя на Лекси, которая с ужасом уставилась на разорванную цепочку.
— Нет! — У Лекси перехватило дыхание. — Что ты сделал? — На ее глаза навернулись слезы.
Лукан по-прежнему сжимал медальон в ладони.
Истина заключалась в том, что, отбирая у нее медальон, он не думал здраво, а действовал импульсивно. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз вел себя так необдуманно…
— Мне очень жаль…
— Жаль? — повторила Лекси, повышая голос, потом недоверчиво переспросила: — Жаль? Несколько минут назад ты вел себя как настоящий неандерталец. Ты порвал мою золотую цепочку, и все, что хочешь сейчас сказать, это «жаль»?! — Она взволнованно покачала головой. — Отдай! — Лекси выхватила медальон из ладони Лукана в тот момент, когда он разжал пальцы.
— Я куплю тебе новую цепочку, как только…
— Не нужна мне новая цепочка! — Ее глаза угрожающе сверкали, когда она посмотрела на него.
— Тогда я отнесу эту в ремонтную мастерскую.
— Я сама отнесу ее в мастерскую, большое тебе спасибо, — ледяным тоном ответила она.
Лукан не мог не заметить, как бережно — или с любовью? — Лекси зажала медальон в руке.
— Но это я виноват в том, что цепочка порвалась, поэтому я должен…
— Ты уже и так достаточно сделал, Лукан, — категорично заверила она его. — Теперь я отправляюсь наверх в свою комнату, чтобы почитать, а потом заснуть, а ты… Ты можешь делать все, что тебе, черт побери, заблагорассудится!
Слезы на ресницах Лекси совсем не сочетались с агрессией в ее тоне. Не то чтобы Лукан не заслуживал ее гнева. Несколько минут назад он повел себя как идиот. Бездумно. Бессмысленно. Лекси назвала его неандертальцем, но в тот момент он думал только о том, что хочет узнать, чью фотографию она носит в медальоне.
Черт побери, неудивительно, что Лукан не сразу понял, что за чувство его одолевает! Как он мог это понять, если никогда не испытывал этого чувства раньше?
Ревность. Откровенная чудовищная ревность…
Лукан всегда считал ревность чувством иррациональным. Вне сомнения, он никогда еще не ревновал женщину.
И вот это чувство наконец посетило его. Судя по слезам, сверкающим на ресницах Лекси, в медальоне находится фотография того, кого она любила. Или, возможно, все еще в него влюблена?
Ну и что? Почему это должно беспокоить Лукана? Он был готов впустить в свою жизнь только две эмоции — страсть и желание. Любовь, по его мнению, была уделом жалких дураков — мужчин и женщин, которые позволили чувствам управлять их жизнями.