Рейну хотелось уложить Тамару в постель и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не поймет, что между ними происходит нечто особенное, ради чего стоит пойти на риск. И все же разум не позволил ему забыть об обещании, которое он дал Тамаре, и о ее страхе перед беременностью.
Он отнес ее на кушетку и расположился так, что Тамара оказалась на нем. Его руки начали гладить ее по позвоночнику, а их ноги сплелись.
Губы Рейна жадно исследовали медовую сладость уст любимой до тех пор, пока дыхание обоих не стало прерывистым. Потом он скользнул губами к ее щеке, перешел к уху, покрывая свой путь короткими нежными поцелуями, и остановился на пульсирующей жилке на шее. Волосы женщины разметались по его лицу. Тело Рейна напряглось от страстного желания.
Ее грудь лежала на груди Рейна, набухшие соски томились в ожидании ласки. Ей захотелось ощутить его обнаженное тело, и, чуть приподнявшись, она расстегнула и сбросила свою рубашку, за ней последовал лифчик. Когда ее грудь коснулась тугих завитков волос на груди Рейна, оба сладостно застонали.
Это соприкосновение вызвало взрывную волну во всем теле Рейна. Его пульс отдавался в ушах оглушительными ударами. Он скользнул руками к тонкой талии и приподнял женщину так, чтобы можно было взять губами ее набухшие соски. Тамара запустила пальцы в его волосы и крепко их сжала.
Рейн ласкал языком сначала один сосок, затем другой, нежно касался их зубами. Стоны Тамары стали неистовыми, и она начала двигать бедрами, приподнимаясь в безудержном желании.
Ее страстные движения сводили Рейна с ума. Кровь, пульсирующая в его жилах, была похожа на огонь, испепеляющий тело. Но Рейн сдержал свой порыв, стремясь довести Тамару до полного возбуждения. Он должен добиться того, чтобы она желала его так, как только может женщина желать мужчину, ведь ей еще не приходилось испытывать это. Он неистово хотел Тамару. Им впервые овладела такая мощная страсть.
— Рейн! — Тамара раскрыла глаза в изумлении от неведомого до сих пор желания, которое вызвал он. Ее тело обмякло от бушевавшей страсти. Ощущение горячих губ Рейна на груди вызывало огненную реакцию в каждом нерве.
— У тебя такая нежная кожа, такие твердые соски! — осевшим голосом сказал Рейн, зарываясь лицом в ложбинку между ее грудями. Он вновь прошелся языком по ее соскам и начал осыпать поцелуями лицо и шею.
Ее пальцы сжимали и разжимали его волосы, пока Тамара целовала лоб Рейна. Тело ее было охвачено страстью, и она уже не могла сдерживать желание более тесного соприкосновения с Рейном. Тамара понимала, что теряет контроль над собой, жар и голод, бушевавшие в Рейне, подогревали ее страсть.