. В моей группе дюжина учёных-экспериментаторов, практически у всех семьи, так что подвести никак нельзя.
- Возьмите, - Бродский попытался вернуть кошелёк. – Я думал у вас действительно проблемы жизни и смерти, а вы здесь просто так - дурью маетесь.
- Как раз всё у меня непросто так. Сейчас я вам докажу, - учёный вытянул в окно руки, словно собирался дирижировать. – Посмотрите: слева от вас к стене прислонённая решётка. Есть? Берите и вешайте вот сюда, на крючки. Так. Теперь три шага назад. – Учёный вцепился в решётку что есть мочи. – Ну как теперь, а-а-а?!
- Теперь вы похожи на узника совести. – Бродский покачал головой. – Впечатляет.
- А я что говорил, - учёный вздохнул полной грудью. – Меня… это… заперли. М-м-м. Там… в кошельке лежит ключ. И… налево по ступенькам… моя шестая дверь. Там ещё в углу железо от стелларатора. Идите ко мне.
- Зачем? – спросил Бродский.
- Поговорим, так сказать, в непринужденной обстановке. – Учёный прислонился щекой к решётке и перешёл на шёпот. – Я вам такое расскажу: ахнете.
Бродский спустился в полуподвальное помещение и в блике тусклого света определил правильный ориентир. Сваленные в углу блестящие детали напоминали средневекового рыцаря убитого на поле брани. На роль боевого коня претендовал дамский велосипед со срезанными покрышками, стоящий чуть в стороне. Ещё раз, окинув взглядом коридорную систему расположение дверей, которая была ему хорошо знакома ещё по женской общаге, Бродский вставил ключ в шестой замок.
- Ну что вы медлите? – спросили за дверью. – Открывайте.
- Ключ не подходит, - расстроился Бродский, словно за дверью томился не учёный алкоголик, а его последняя любовь.
- Что опять не подходит? – дверь приоткрылась и в проёме показалась удивлённое лицо учёного-ядерщика. – Значит, опять этот разгильдяй перепутал ключ. Ну, это и неудивительно. Вы проходите. Я сейчас…
- Зачем вас закрывают? – пройдя в комнату, Бродский увидел пьющего человека.
Показав на часы, затем на диван ученый замер в позе горниста.
- Фу-у, чёртова работа, - буркнул учёный. – Для большего эффекта приходится пить по расписанию. Двести граммов чистого спирта за раз, это вам не хухры-мухры.
- И что дальше? – иронично спросил Бродский.
- Дальше… - учёный улыбнулся. – До полного провала в бездну ещё пять минут, я должен вам много сказать. Главное: вы должны спасти Нюшу.
- Кого?!
- Нюшу. Она очень страдает.
Учёный говорил эмоционально, усиливая жестами трагичность положения, в котором оказалась особа по имени Нюша. Причём по мере опьянения жесты учёного стали всё реже совпадать с его речью, так как сказанные слова растягивались, будто прорезиненные.