— Ещё взять влево. Приготовится.
Но в этот момент русский корабль стал ворочать влево, выходя из-под удара.
Влево ещё влево – командовал Штрассер – моторы правого борта на полную мощность.
Цепеллин не поддавался на команды, он не хотел поворачивать влево. Нет он поворачивал, но очень медленно и не так как хотелось тем кто им командовал, это всё из-за противного ветра который не дает повернуть в сторону выходящего из под удара русского дредноута. Хотя шанс ещё был его поразить, но вот цель сокращается в площади поражения. Если ещё пару минуту назад можно было пройтись вдоль всего корабля и вывалить на него весь бомбовый груз, то теперь уже нельзя. Но вот поперёк или даже немного наискось, пожалуй выйдет, только поточнее прицелится и немного ниже опустится для верности.
Прекратить огонь из пулемётов, если не хотите превратиться в баварские сосиски. Стравить из носовых баллонетов 1000 кубометров газа. После этого нос нашего корабля немного опустится, и при снижение наша скорость возрастет, как только бомбы будут сброшены, нас подымет кверху.
Так и поступили. Как только нос завис над палубой линкора, последовала команда на сброс бомб. Вначале от цепеллина оторвались четыре фугасные пятидесятикилограммовые бомбы, сразу за ними большая, и напоследок из кормового отсека успели сбросить несколько зажигательных и пару удушающих.
Я глядел только на вот эту большую каплю, другие просто не видел. Мой мозг их не воспринимал. Успеем или нет выйти из-под удара? Попадет или мимо пролетит? Только эти два вопроса были в моей голове. Где-то в районе третьей башни прогремел взрыв, потом с обоих бортов встали водяные фонтаны, вода обрушилась на корму, и тут прямо за кормой встал ещё, более большой столб воды. В корму ударил гидродинамический удар, что весь корабль содрогнулся от толчка.
Пронесло – выдохнул я с облечением.
Нам в кормовую часть линкора попало две фугасные бомбы. Одна упала между третье башней главного калибра и рострами. Пробив палубу, она взорвалась в коридоре между каютами, повыбивав почти все двери, и взрывной волной наводя там страшный погром. Другая бомба попала между кормовой боевой рубкой и башней, если точно, то в площадку кормового мостика снеся её и коверкая, вот поэтому пробития палубы не было. Но этой бомбой было убито двое зенитчиков, что располагались на башне, и троих ранило, да двое получили травмы – их сбросило взрывной волной на палубу. Так в корабль попали ещё две зажигательные, но с возгоранием быстро справились, а вот с паникой – что произвела удушающая, не сразу. Когда разорвалась эта бомба, начиненная какой-то хе…й и кто-то истошно заорал газы, все кто был на верхней палубе (не только стрелки но и аварийная команда) ломанулся на нос линкора, и их потом с трудом пришлось уговаривать чтобы они разошлись, так как давно уже эту гадость унесло ветром. Даже самому продемонстрировать, что опасности уже давно нет. И так в результате мы потеряли двух убитыми, пятерых ранеными и трое пострадали от газа, но не смертельно так немного хватанули. Но налёт на базу ещё не закончился. Это мы успели выйти в море, за нами шли ещё "Олег" с "Богатырём". Но вот почему другие не выходят? Ну ведь понятно, что в движущийся корабль труднее попасть чем в стоящий. И почему "Гангут" и "Севастополь" до сих пор не снялись с якорей. На что они надеются?