Снова вернувшись к строю ощетинившейся копьями пехоты и к лучникам, Конан разыскал Флавия.
— Твои парни готовы, капитан Флавий?
Услышав свое новое звание, молодой аквилонец зарделся от удовольствия и гордости.
— Готовы, мой командир! И мы приготовили запасные колчаны!
— Прекрасно. Хоть ты не изводишь меня глупыми рассуждениями о благородстве, правилах и дворянской чести! Я рад, что могу положиться на тебя, Флавий.
Ответом ему была благодарная улыбка новоиспеченного капитана.
К полудню начали возвращаться посланные в разведку лазутчики. Конан внимательно выслушивал их донесения и рисовал какие-то знаки на тонком куске коры, отмечая, где располагаются силы противника.
Пикты начали переправляться через реку только к вечеру. Освещенные лучами закатного солнца, потрясая топорами и копьями, полуголые размалеванные дикари с воинственными криками выбирались на пологий берег протоки.
Стоявший рядом с Конаном Флавий воскликнул:
— Митра! Сколько же их! Опять раз в десять больше, чем нас — как и в том бою!
Конан мрачно кивнул и поднял руку. По этому сигналу боевая машина аквилонцев пришла в действие: копьеносцы выставили вперед свое грозное оружие, лучники положили руки на колчаны со стрелами, загорелись сделанные из древков факелы.
Раздался звук боевого рожка пиктов, и тут же дикари с воем бросились через поляну. Навстречу им ударил град аквилонских стрел.
Орда полуголых дикарей в боевой раскраске с разбегу налетела на выставленные солдатами пики. Их было там много, что когда один напарывался на острие копья, пригибая его вниз тяжестью своего тела, другой тут же, яростно размахивая топором, лез в образовавшуюся брешь. Этот натиск принял на себя второй ряд аквилонских воинов.
Конан сражался в центре строя, как скала возвышаясь среди гандерландских копьеносцев. Тяжелый боевой топор киммерийца без устали разил пиктов, отрубая руки, разбивая черепа и чуть ли не напополам рассекая тела противников. Из горла гиганта вырывался яростный, похожий на львиный рык боевой клич, он с головы до колен был забрызган кровью, от его смертоносных ударов на землю падали все новые и новые жертвы. Убедившись, что схватка с этим страшным великаном несет неминуемую гибель, пикты, несмотря на свое безумное мужество и храбрость, старались держаться подальше от него. Но окровавленный грозный топор настигал их повсюду.
Вскоре натиск дикарей ослаб, и постепенно они стали откатываться назад. С трудом переводя дыхание, Конан опустил свою огромную секиру. Обернувшись, он увидел, что к нему торопится Флавий.
— Мы не сможем долго продержаться, Конан! Почему медлит кавалерия Лаодамаса?