Они направились к площади. На улице появлялось все больше и больше людей. Прохожие пристально смотрели на странную парочку — девушка, без всякого сомнения француженка, шляется с американцем! Жизель стало не по себе от этих взглядов, и она шла, потупив глаза. Чего доброго, попадутся знакомые… Хотя плевать ей на всех!.. Пусть позлятся! Даже приятно ошарашить их. Чего они суют свой нос? Неужели она должна всегда краснеть и давать им отчет в своих поступках? Что хочу, то и делаю! И вдруг Жизель вспомнила, как однажды, давно, она прогуливалась с Жижи по улице Гро Орлож. Это было в субботу, часов в пять, а в такое время там всегда полно народу, особенно молодежи. Неожиданно она увидела, что по мостовой едет на своем дрянном велосипеде Жерар; он был в потрепанной и испачканной глиной рабочей спецовке. Боясь, как бы он не заметил ее, Жизель резко отвернулась к витрине. Жижи, ничего не понимая, даже спросил, что с нею стряслось. Было почти невероятно, что Жерар с нею заговорит, но вдруг он возьмет да помашет ей рукой или взглядом напомнит о старом знакомстве. Уже одна мысль об этом приводила ее в ужас… Немного погодя она обернулась и увидела спину удалявшегося Жерара; он по-прежнему ехал, привстав с седла и стоя на педалях. Жизель чуть не заплакала. Что сказал бы Жижи! Она с трудом сдержала слезы.
Американец занимал ее разговором: «Я был во Франции в сорок четвертом и сорок пятом, но ни разу не бывал в этих краях. — Он хотел что-то добавить, но удержался. — Нет, моя нога здесь не ступала — так, кажется, французы говорят?» — спросил он и расхохотался, словно сказал что-то остроумное. Жизель не видела в его словах ничего смешного. Но, может быть, по мнению американцев, это звучит потешно?
На площади и на набережной рыбачьей гавани прохожие все чаще на них оглядывались. У гостиницы «Модерн» американец остановился перед витриной, на которой белой краской было написано: «Воздушное крещение». Он спросил Жизель: «Вы уже?.. Ну, как это?» — и, не найдя слова, помахал руками, изображая летящую птицу. «Нет», — ответила Жизель. Ее удивило, что и зимой происходят «воздушные крещения», она думала, что это бывает только весной, во время ярмарки, как в прошлом году. В общем она была не прочь полетать. «Хотите»? — спросил он и взял билеты. Десятиминутный полет назначен был во второй половине дня. Жизель не посмотрела, сколько стоил билет, — это уж дело кавалера. «Я был летчиком», — с гордостью сказал американец. Жизель и не знала, что во Францию прислали американских летчиков. Правда, он сказал: «был»… А почему он теперь не летает? Возможно, он просто неправильно выразился по-французски.