Но американец, сопровождавший Жизель, отнесся к ее рассказу совсем иначе. Он вдруг побледнел.
— Что? — спросил он у Жизели, оглядывая остальных. — Французы ненавидят нас и за это? Даже за это?
Ив, Жаки, Фраден и четвертый француз расхохотались. Как! Он еще удивляется? Вот это номер! Это уже становится комичным. Чего же американцы хотели? Жизель сочла нужным рассмеяться вместе с французами.
Тут американец побагровел. Второй американец, не понимавший ни слова по-французски, спросил, что происходит; приятель стал ему растолковывать и немного успокоился.
— Почему вы нас за это ненавидите? — спросил он. — Это же было против немцев.
— Конечно, — примирительно ответил Ив. — Но все-таки!.. Поставьте себя на место пострадавших. Вы на это смотрите с высоты небес.
Ив рассмеялся, довольный своим остроумием. Друзья не поддержали его из страха — а вдруг американец снова ни с того, ни с сего вспылит. Ведь можно же спорить не переругиваясь. Все это так интересно!
— Лично мы ничего против вас не имеем, — добавил Ив. — Мы всё понимаем. Война…
— Война и всё остальное, — прибавил Жаки с вызывающей улыбкой — Конечно, мы всё понимаем.
Американец недоверчиво посмотрел на него. «Правильно, — подумала Жизель, — что Жаки хочет сказать? Что это значит — «всё остальное»? Да он, поди, и сам не знает! Все пьяные, ей-богу, все пьяные!» Она тоже начинала себя чувствовать не совсем уверенно.
— Должны мы были бомбить или не должны? Как, по-вашему, надо было выгнать немцев или не надо? А завод, о котором идет речь…
— Вот так военный объект! Фабрика домашних туфель…
Американец опять побледнел.
— Разве что если воевать, сидя дома, в халате! — вставил Жаки. Сегодня он был явно в ударе. — Сидеть себе дома, в Америке и нажимать автоматические кнопки.
— А здания вокруг?
— Что там было? Рабочий поселок…
Американец немедленно перевел разговор своему товарищу, и тот ответил жестом, который означал: «Ну, а мы-то при чем?»
— Однако у вас есть хорошая черта, — начал Фраден, возможно не без иронии, — вы разрушаете, но вы же и восстанавливаете… Пожалуй, уничтоженная обувная фабрика была самой большой в наших краях. Правда? Зато теперь строят неподалеку отсюда другую фабрику, в два раза больше и лучше старой, — она воздвигается при вашей помощи, на американские капиталы.
Если бы дело ограничилось насмешливым выражением лица Фрадена, пожалуй, американец и не почувствовал бы иронии, но вмешался Жаки:
— Вот я и говорю: «И всё остальное».
Американец вскочил. Фраден перепугался и хотел было тоже встать, но только дернулся, увидев, что Жаки, сидевший как раз напротив американца, не тронулся с места.