Но Бардову грех было жаловаться, уж как пришлось помаяться с писаниной Куликову, вот где пытка так пытка. Мало того что он по сути являлся командиром отряда, сначала взял на себя командование солдатами, а потом и партизанского отряда, так он мотался в Монголии, по сути в тылу врага, добыл информацию о каких-то серолицых китайцах, не говоря уже о том что находился в плену. Последние два обстоятельства контрразведку интересовало особенно сильно. Так что помучиться пришлось изрядно.
Но карантин закончился, а вместе с ним и нудная писанина.
— Наконец-то, а то я уже думал, до конца войны не отпишемся, — со смехом сказал Юрий, когда им объявили, что написанные отчеты приняты и больше никаких дополнений не требуется.
"Лучше уж до конца войны писать, чем в окопах из автомата строчить", — невольно подумал Куликов.
На посадочной площадке их уже встречала делегация из группы офицеров разной степени старшинства от капитана до полковника в сопровождении взвода солдат.
— Особисты… — произнес кто-то глухо.
Чем-то особисты выделялись из общей массы людей в форме. Солдаты, особенно те кто уже успел пообщаться с этой братией, распознали их на каком-то интуитивном уровне, не то по способу держаться, не то по рентгеновскому взгляду в автономном режиме независимо от собственного желания выискивающего врагов везде, где только можно.
— А вот это мне совсем не нравится, — сказал Белый. — Чувствую я, что все начнется по новой…
— Не каркай, — оборвал Алексея Тимур Авдеев.
Но все уже поняли, что Белый прав. Допросы начнутся по новой и никуда от них не деться.
Солдат и партизан рассадили в автобусы и отвезли в гостиницу, где их и поселили по одному в комнатах больше похожих на камеры. Решетки на окнах такому сравнению весьма способствовали. Еще больше напрягал тюремный режим: без разрешения никуда не ходить, ни с кем не общаться, охрана везде… В общем настроение у всех стало препоганым.
* * *
Утром следующего дня Вадима повели на, как сказали, личную беседу. Куликов хоть и ожидал этого, но все равно не понимал: зачем? Он же все подробно изложил в докладе, особисты уже из него все выжали во время карантина. Чего еще надо?
Его на эту беседу, не то провожал, чтобы не заблудился, не то конвоировал уже, чтобы не сбежал, наряд военной полиции из сержанта и двух рядовых и все при пистолетах и дубинках.
"Весело…" – совсем невесело подумал Куликов.
Вадима проводили на первый этаж и сержант, постучав в дверь без таблички только с номером "одиннадцать" и дождавшись емкого "да", отрапортовал:
— Товарищ капитан, младший сержант Куликов по вашему приказанию доставлен.