— Но откуда он взял такую прорву взрывчатки? — остановил его треп капитан.
— Пуф, в лесах вокруг крепости неразорвавшихся снарядов и мин больше, чем грибов, — сказал Красавчик, — а как вытопить из них тротил, знает любой мальчишка с тремя классами образования и даже без него.
— Как? — спросил капитан.
— В тазу с горячей водой! Тротил плавится, всплывает и застывает, как парафин. Потом его кладешь на разделочную доску и режешь кухонным ножом, хочешь, брусочками, хочешь, кубиками, хоть розочками!
— Точно, партизаны бы по-другому сделали, — вступил в разговор новый персонаж. Это был фельдфебель из части, располагавшейся в казармах у западных ворот крепости. Его прислали выяснить, что за суматоха приключилась у соседей. — Вот тут в мае взрыв был… — Его часть стояла в крепости уже больше месяца, и фельдфебель успел набраться местных сплетен. Ободренный явным вниманием слушателей, он продолжил: — Не в крепости, в городе. Там в центре была большая столовая для офицеров, ее и рванули. Устроилась туда уборщицей одна местная девушка. Убиралась, как немка, ни пылинки. И еще работу на дом брала, офицерам белье стирала и гладила. Наша Гретхен, так ее звали все офицеры. А она, когда приходила в столовую, под стопкой выглаженного белья приносила по нескольку тротиловых шашек и складывала их в дымоходе печи. Дело-то в мае было, не топили уже. А потом принесла несколько магнитных мин и туда же положила. Убралась как всегда, ни пылинки, включила мины и домой пошла. Во время обеда и рвануло.
— Вот, по уму сделано, профессиональная работа, — с мрачным удовлетворением сказал Красавчик, — не эта самодеятельность. — Он показал на лежавшую на полу проволоку.
— Говорят, было полторы сотни убитых и две с половиной сотни раненых, — сказал фельдфебель.
Они немного поспорили, могло ли быть такое количество жертв. Сошлись на том, что такой большой столовой в городе быть не могло, так что молва, как водится, увеличила число жертв раз в несколько. Все равно много выходило.
— И что с этой Гретхен сделали? — спросил Юрген.
— Да чтоб что-нибудь сделать, ее сперва поймать нужно было. А она пришла домой, взяла маленькую дочку на руки, да и потопала в лес, к своим партизанам. Только ее и видали.
— Все зло от баб, — сказал Красавчик.
Все кивнули, молча соглашаясь с ним. Один Брейтгаупт напряженно думал, он искал подходящую к случаю народную мудрость. Но не нашел. Впрочем, сказанное само по себе было квинтэссенцией народного опыта. Так что Брейтгаупт тоже кивнул.
— Ну, я пойду, — сказал фельдфебель. — Удачи вам, солдаты. Надеюсь, сегодня больше ничего не случится.