И с тех пор родители детей были частыми гостями на уроках.
Но по школе распространился слух, что в первом «А» классе молодой учитель самовольничает.
Завуч всё рвалась проверить, как работает новичок, чему научились его ученики. Но директор, просматривая месячные планы работы завуча, вычёркивал вопрос о проверке работы Алексея Александровича.
— Поймите, — каждый раз возмущалась завуч, — он не специалист, у него нет опыта. На методических объединениях сидит молча. А вдруг дети отстали от программы?
Но директор стоял на своём.
— Он талантливый начинающий учитель… — «Талантливый» — это слово бесило завуча, а директор продолжал. — Наши проверки могут вспугнуть его, и он уйдёт из школы!
— А вы откуда знаете, что он талантлив? — не сдавалась завуч.
Эти стычки происходили в начале каждого месяца.
Завуч всё ждала, что пожалуются родители. Но год заканчивался, и ни одна жалоба на учителя не поступила от них. Она допытывалась у некоторых мам, что происходит в классе и как их дети успевают. Но они или скрывали, что именно происходило в классе, или же просто не могли объяснить. Но скорее всего было и то, и другое.
Бомба разорвалась после того, как сам Алексей Александрович пришёл к директору и сказал:
— Теперь вы можете проверить мой класс.
У директора было особое отношение к молодому учителю: не зная почему, он просто верил в него. Эта вера отчасти была закреплена прошлогодним опытом с четвёртым классом.
Увидев Алексея Александровича, он обрадовался, прочёл ему пару новых стихов и обещал, что создаст комиссию. Он вызвал завуча.
— Вы хотели проверить первый «А»? Проверяйте!
Завуч иронически усмехнулась:
— Кто будет нести ответственность, если класс провалится? Я снимаю с себя такую ответственность!
— А вы сперва проверьте. Создавайте комиссию.
Комиссия была создана.
Были проведены первые контрольные.
Члены комиссии сочли, что тут какая-то ошибка, такого результата в первом классе не должно быть.
Провели повторные контрольные работы, срезы, собеседования с детьми. Члены комиссии сочли, что они опять что-то напутали. Только один из них — учитель литературы — задал всем остальным вопрос:
— А какой класс мы проверяем?
— Первый «А», какой ещё! — усмехнулась завуч.
— Вы меня простите, — сказал литератор, — но это не первый класс, может быть, и не второй…
И хотя завуч была против, по настоянию учителя литературы комиссия решила провести проверку на уровне второго класса.
Результаты ошарашили всех. Комиссия была вынуждена признать, что всем детях первого «А» класса нечего будет делать во втором классе, их можно сажать прямо в третий.