Зато уж на подданных своих рыцари отыгрывались с лихвой. Попробовал бы там кто девку в пивной прижать... Мигом в кандалы – и в каменоломни... И молись, и посты соблюдай, и перед рыцарем шапку за десять шагов снимай, а за пять – на колени опускайся, и пятину орденскую плати, и всю торговлю веди только с Орденом... Отцы-экономы хорошие капиталы себе к старости составляли. И глядь – решение братьев: такого-то и такого-то за долгую беспорочную службу... отпустить по старости и болести для жительства на юг...
Видел Аргнист, какие особняки себе эти отставники строили.
А Нечисть рыцари не щадили. Ежели кого в плен брали, приговор один: на решетке железной растянуть да над медленным огнем поджарить. И, наверное, поэтому Нечисть почти всегда предпочитала смерть в бою...
Солнце тем временем поднималось все выше и выше. Аргнист хлопнул по коленям, собираясь подняться. Дома уже заждались, да и Деера его долгой отлучкой недовольна будет.
"Видано ли?! – ворчала порой супруга Аргниста. – Сам хозяин с луком по токовищу скачет, ровно мальчишка-переросток! Других нет птицу подстрелить, что ли?"
Другие, конечно, были. Трое сыновей, семь десятков работников, прибившихся к Аргнисту за двадцать пять лет его жизни в лесах. И трое внуков – дети Алорта, старшего; но они еще совсем малы. Арфолу три, Феете только-только стукнуло два, а Арготору и месяца еще не будет. При мысли о ребятишках Аргнист невольно ухмыльнулся. Такие славные карапузы! И скоро внуков станет еще больше. Год, как сыграли свадьбу его второго сына, Арталега, с Саатой, девушкой из клана Каргара, владельца соседнего хутора, а сноха уже давно непраздна ходит и вот-вот родит... Хорошая девушка, почтительная. Правда, характер у его средненького не мед... Но жена да убоится мужа!
Настало время трогаться. И хотя так не хотелось уходить с теплой коряги, на которой столь приятно посидеть, греясь на солнышке, – особенно после пяти месяцев лютой зимы, с такими холодами, что трещали деревья и падали на лету птицы, – Аргнисту приходилось поторапливаться.
Он уже двинулся вверх по склону, туда, где начиналась тропа к хутору, когда за спиной внезапно раздался глухой, отвратительный и неестественный скрип.
Бывалый ратник гаденского короля развернулся с завидной для своих лет быстротой; знать, не напрасно весь день с собой тяжеленное копье таскал. На глухарином току оно без надобности. Не иначе Орда рядом.
На противоположном берегу Рыбины затрещали кусты. Кто-то или что-то напролом неслось сквозь заросли сплетшегося ивняка; раздались неразборчивые проклятия.