— Жалко стало, — заявил Таран. — Вы ж замерзнете на фиг! Машину не раскочегарите, а пешком по такому снегу будете два часа только до озера добираться. С озера до Васильева двадцать километров. Дорога тоже неизвестно какая, могли и не расчистить. К тому же вы в состоянии легкой ужратости — запросто ручки-ножки отморозите.
— А ты, стало быть, нас отогревать пришел? — сердито буркнула Танька.
— Да нет, — сказал Юрка, — охота мерзнуть — гуляйте.
— Много вас там? — спросила Галька по-деловому.
— В каком смысле? — удивился Таран.
— А в этом! — Галька сделала несколько совершенно однозначно воспринимаемых покачиваний взад-вперед бедрами и кулаками.
— Не-а, — сказал Юрка, — с этим делом у нас недобор. Вам надо было тех братков беречь.
— И чего с ними? — испуганно пробормотала Танька.
— Все, — с деланной печалью развел руками Таран. — Сами преставились, без клофелина вашего…
— Откуда ты про клофелин знаешь? — нервно спросила Танька.
— Что ж я, не слышал, как вы сговаривались травануть своих дружков? Они как знали, не дождались и сами друг друга почикали…
— Так там чего… — что-то соображая в уме, медленно произнесла Галька. — Все так и лежит?
Она явно имела в виду денежные знаки. Юрка понял, что лучшего стимула для того, чтоб вернуть баб в дом, не придумать. Но при этом решил прикинуться шлангом.
— Как лежали, так и лежат, — ответил он, сделав вид, что подумал, будто речь идет о трупах. — Пошмаляли они друг дружку и порезали — летальный исход! Я хотел им помочь, но не успел…
Понять это можно было и так, что Таран жаждал оказать пострадавшим медицинскую помощь, и так, будто он хотел ускорить наступление этого летального исхода.
— Ну что, пошли, Танюха! — покладисто произнесла Галька. — Посидим в тепле до света, а там видно будет…
— Как скажешь… — подчинилась лидерше подруга. Тон у нее был довольно бесстрастный, по типу того: «И так, и так пропадать…»
Таран прекрасно помнил, что у Гальки при себе клинковая бритва, но все же пошел впереди, повернувшись спиной к этим небезопасным бабам. Правда, постарался удалиться от них шага на три, будучи уверенным, что в случае чего успеет вовремя обернуться. Но никаких попыток напасть бабы не делали. Должно быть, пока это в Галькины планы не входило.
Когда пролезали через щель между створками ворот, Таран увидел, что Полина по-прежнему стоит на крыльце, закрыв лицо руками, а мимо нее маленькая, но упрямая Лизка волочит по снегу труп Швыря.
— Мамочки! — охнула Танька, а Галька довольно флегматично спросила:
— Помочь, что ли? Надорвешься, дочка!
Сейчас, когда стало настолько светло, что уже и черты лица начали различаться, Таран разглядел, что этой матерой бабе никак не меньше 35 лет, и, пожалуй, Лизке она и впрямь в матери годилась.