Направо был коридор в спальню. Налево — проход в уютную кухню, отделанную желтым кафелем. Посреди кухни, под навесным вентилятором, стоял круглый деревянный стол с двумя стульями.
— У тебя так здорово! — воскликнула Джерри. — Так уютно, так по-домашнему.
Дез пожал плечами. Девушка поняла, что ее комплименты его смущают. Он подошел к раковине, достал стакан с длинной посудной полки и налил воды. Джерри с благодарностью приняла стакан и быстро осушила его.
— Еще, — попросила она. — Я сейчас готова и реку выпить. Наверно, это из-за того, что съела вчера слишком много анчоусов.
Дез в удивлении приподнял бровь, наливая ей еще воды.
— Анчоусы, говоришь? Ты единственная любительница анчоусов, которую я знаю.
— Ты тоже их любишь?
Он кивнул.
— Анчоусы, пепперони и грибы.
— Да! — воскликнула Джерри. — Великолепная троица. Нам нужно как-нибудь съесть пиццу на двоих, — неожиданно добавила она.
Что-то в его взгляде сказало ей, что она перешла границу дозволенного.
— Извини. Я что-то не то сказала?
— Да нет, все в порядке, — успокоил Дез. — Почему ты все время это делаешь?
— Делаю что?
— Извиняешься. Как будто сделала что-то плохое.
— Черт, я думала, что избавилась от этой привычки.
Дез протянул руку, и ей показалось, что он хочет погладить ее по щеке, но он, передумав, спрятал руку за спину.
— Извини. Я не должен тебя критиковать.
— Ага, кто теперь извиняется? Мы же друзья, правда?
И опять в его глазах промелькнула какая-то тень.
— Да, мы друзья. Просто я хотел сказать, что ты потрясающая женщина и не должна себя недооценивать.
Потрясающая женщина. Его слова польстили ей. Она и вправду себя недооценивает, постоянно извиняется за всякие пустяки, вечно чувствует себя не в своей тарелке. Она попыталась начать новую жизнь на новом месте, но старые привычки, так же как и старые обиды, не забываются…
— Ну, — сказала Джерри, — спасибо за все. Хотелось бы мне верить в то, что ты мне сказал, — печально добавила она.
Дез молча отругал себя. Почему он ей это сказал? Да потому, что она ему небезразлична, черт возьми. Она и впрямь замечательная женщина, и ему хотелось, чтобы она это знала, смогла в это поверить.
Между ними возникло неловкое молчание, и, показав на стул, Дез предложил:
— Может, присядешь? Не хочешь отдохнуть пару минут?
— Нет. Но мне бы хотелось взглянуть на твои книги. Можно?
Джерри прошла в гостиную и, разглядывая книжные полки, восхищенно заахала со свойственным ей энтузиазмом.
— Послушай! — воскликнула девушка. — Да у тебя же здесь весь Диккенс! И Фома Аквинский… И… о, Дез! Сколько поэтических сборников! Фрост и Вордсворт, и даже «Элегии» Рильке! — Она повернулась к нему, скрестив на груди руки. — Почему ты мне не сказал?