— Да, — прошептала она одними губами. — Мне понравилось это слишком сильно. — Затем с силой засунула кисть за пояс его брюк и немного пошатнулась…
Диего с шипением задышал и, закрыв глаза, замер на несколько секунд, пока снова не взял себя в руки.
— Это не может понравиться слишком сильно. Такого не бывает, — проговорил он, добавив про себя, что такое бывает только в том случае, если жалеют о произошедшем.
Он повел Монику обратно на тропинку, отыскал скамейку, которую с обеих сторон закрывали кусты, и заключил уже трепещущую девушку в свои объятия.
— Я бы никогда не смог отказаться дать тебе то, что ты хочешь, — проговорил Диего.
Моника слегка вскрикнула, когда он, приподняв ее как перышко, взял на руки, но тут же обвила его шею руками — легко и естественно, ведь так и должно быть.
— Здесь? — Она обняла его еще сильнее, когда он опустился на лавку и усадил ее к себе на колени.
— Прямо здесь, — выдохнул Диего, щекоча своим дыханием ее шею. Он нежно поцеловал место, где бешено пульсировала тонкая жилка, затем провел по нежной коже языком, наслаждаясь ее персиковым ароматом. — Прямо сейчас.
Несмотря на то что после его слов по ее телу пробежала дрожь, она плотнее прижалась к мужской груди, склонив голову на его плечо. Ее веки, затрепетав, закрылись.
В тусклом освещении парка он видел игру теней на лице Моники. Ее кожа казалась почти совсем прозрачной. Диего снова пришло на ум сравнение ее с куклой. И лишь горящие щеки и алые полные губы доказывали, что она — вполне живая и настоящая.
Он расстегнул несколько верхних пуговиц на ее блузке. Ее дыхание участилось, и грудь стала вздыматься больше. Наклонив голову, Диего заскользил языком по мягким выпуклостям ее грудей и ложбинке между ними.
Моника откинула голову назад, и один ее сочный розоватый сосок выбился из-под низкого бюстгальтера и оказался точно около его рта. Он припал к нему как голодный зверь, языком освобождая его от остатков кружевной материи.
Ему хотелось подарить Монике полное удовлетворение, довести ее до пика наслаждения, радости которого, как оказалось, были ей недоступны до встречи с ним. Несмотря ни на что ему все-таки льстило, что он мог дать ей то, в чем оказались бессильны другие представители мужского пола.
— Ты совсем сумасшедший, раз так себя ведешь в общественном месте, — прошептала она ему на ухо, учащенно дыша. — Как ты думаешь, ты можешь быть еще немного более сумасшедшим?
— На твое счастье, такое сумасшествие никогда не было для меня проблемой, — вполголоса ответил Диего, а его обжигающая ладонь опустилась вниз и, нащупав край юбки, скользнула под нее.