Джоанна умела не просто улыбаться, а улыбаться ослепительно. И когда Джесси смотрела на коротко остриженную светло-каштановую головку, на изящные плечи, загорелые до cafe au lait[2], и на изумрудное платье в горошек, ей снова и снова приходило в голову: да, Деб, я знаю, что мне не следовало бы, но если она здесь познакомится с каким-нибудь милым мальчиком — почему бы и нет?
— Овсянка? Если это овсянка, — снова прошептала Джоанна, — то кому бы понадобилось чистить яйцо?
Глядя через плечо, Джесси поняла, что она имеет в виду. Зал производил впечатление контрастом чисто белых занавесей с настурциевыми стенами и таким же ковром с желтыми и цвета закатного неба розами, темными кушетками и квадратными белыми кофейными столиками. И повсюду — висящие или небрежно брошенные, яркие, словно огни маяка, пышные, словно средиземноморский грот, спелые, словно пшеничное поле, — отрезы ирландского твида ручной работы.
Отвисшая челюсть Джесси лучше всяких слов говорила о произведенном впечатлении, что с удовлетворением отметил красивый ирландец.
— Вы еще не то увидите, — пообещал он. — Идемте. — Он подхватил ее под локоть.
Джоанна ненадолго задержалась в зале. Она сумела увидеть больше, чем Джесси; что касалось цветов, то да, на нее они произвели тоже ослепительное впечатление — этот бирюзовый, этот пылающий розовый, этот оранжевый, — но и еще кое-что, словно она вновь попала в страну, которая последние две недели, казалось, закрыла для нее свои границы.
Бирюзовый представлял вариант сотового переплетения. В пряжу с желтыми узелками была вплетена зеленая нить. И, наверное, очень трудно покрасить, чтобы получить именно такой оттенок синего, фустика и индиго, и до чего нежный. Как приятно будет тому, кто станет его носить! Оранжевый твид был не просто оранжевым, а еще и в рубчик с вплетенной сиренево-красной нитью. Розовый был таким же необычным: тяжелее и гораздо мягче, с нерегулярным расположением рубчика и шелковистой фактурой в ярко-розовых, бледно-розовых и алых тонах. А чем окрашен? Возможно, кошениль с подходящим фиксатором. Она взяла ткань в руку, пристально разглядывая плетение. Очень просто, почти как будто это сделал ребенок, и очень, очень эффектно.
Это возвращалось, словно голос… Переплетения, сочетания, цвета, краски. Для нее это было не таким потрясением, как для Джесси; уж Джоанна-то знала, как выглядит современный ирландский твид. Некоторые из этих рисунков были совсем такими же, как те, над которыми работал Майлс. Майлс… Она оторвала взгляд от розового твида и снова оглядела зал.