Пока они смотрели на червоточину, что-то темное, возможно, та самая птица, что взлетела чуть ли не у них из-под ног, спикировала к червоточине. Что-то схватила на лету, может, мошку, может, пташку поменьше, и уже начала набирать высоту. Но не успела. Серебряная жидкая рука поднялась над поверхностью. Ноющий звук на мгновение усилился, стал чуть ли не голосом. Рука дернула птицу вниз. На поверхности червоточины полыхнула зеленоватая вспышка, и птица бесследно исчезла.
Трое юношей переглянулись, в глазах застыл испуг.
Прыгай, стрелок, неожиданно позвал Роланда голос. Голос червоточины, голос его отца, но также голос Мартена-колдуна. Мартена-обольстителя. А самое ужасное — его собственный голос.
Прыгай и позабудь о всех тревогах. Здесь не надо волноваться из-за любви к девушкам, не надо грустить о потерянной матери. Отсюда прямой путь к пещере мироздания, тут только розовая сладость гниющей плоти.
Давай, стрелок. Стань частью червоточины. С затуманенным лицом, пустыми глазами Ален двинулся к краю обрыва, сбитые его сапогом камешки уже полетели вниз. Но не прошел он и пяти шагов, как Роланд схватил его за руку и с силой дернул назад.
— Куда это ты направился?
Ален уставился на него глазами лунатика. Медленно, очень медленно они начали проясняться.
— Я… не знаю, Роланд.
А под ними ныла, стонала, пела червоточина. Отвратительный звук все глубже проникал в их сознание.
— А я знаю, — подал голос Катберт. — Знаю, куда мы сейчас направимся. Назад, к «Полосе К». Пошли, тут ловить нечего. — Он умоляюще посмотрел на Роланда. — Пожалуйста. Это же кошмар.
— Хорошо.
Но прежде чем увести их на тропу, он подошел к обрыву и посмотрел вниз, на курящуюся серебристую поверхность.
— Сосчитано, — изрек он. — Сосчитана одна червоточина. — И добавил, понизив голос: — Будь ты проклята.
3
По пути назад смятение, поселившееся в их душах, исчезло: соленый ветер, дующий в лицо, позволил быстро забыть про тлен и безысходность каньона и червоточины.
Спуск они пересекали по диагонали, чтобы не так утомлять лошадей.
— Что теперь, Роланд? — спросил Ален. — Ты знаешь?
— Нет. Честно признаюсь, нет.
— Неплохо бы начать с ужина, — радостным голосом внес предложение Катберт и постучал пальцами по грачиному черепу.
— Ты понимаешь, о чем я.
— Да, — согласился Катберт, — и вот что я тебе скажу, Роланд…
— Пожалуйста, Уилл. Раз мы вернулись на Спуск, я для тебя Уилл.
— Да, конечно. Так вот что я тебе скажу, Уилл: мы не можем до бесконечности пересчитывать сети, лодки, бочки и железные обручи. Всю ерунду мы практически пересчитали. А насколько я понимаю, прикидываться дураками будет гораздо сложнее, как только мы перейдем к лошадям.