И пока Роланд бродил вдоль одного из рядов, прислушиваясь к механическим звукам, доносящимся с севера (что-то скрежетало, грохотало, ухало), его охватила острая тоска по дому. Возможно, вызвал ее тонкий апельсиновый аромат, едва прорывающийся сквозь густую вонь нефти. Эта карликовая роща вроде бы ничем не напоминала громадные сады Нью-Канаана… да только напоминала. Создавала ощущение покоя и неспешности, указывала, что цивилизация складывается не только из крайних необходимостей. Вот и в данном случае он подозревал, что толку от этой рощи — чуть. Вырастающие так далеко к северу апельсины по кислоте наверняка могли соперничать с лимоном. Однако когда ветерок пролетал меж деревьев, аромат напоминал ему о Гилеаде, и, наверное, впервые он подумал о том, что, возможно, никогда не увидит родного дома… станет странником, таким же, как Мешочник на последней летней луне.
Роланд услышал ее, когда она подошла практически вплотную… будь она врагом, а не другом, он бы успел выхватить револьвер и выстрелить, но она оставила ему лишь несколько секунд. Глаза его вспыхнули от счастья, когда он увидел ее, сердце учащенно забилось.
Она остановилась, когда он повернулся, и просто смотрела на него, по-детски сложив руки на животе. Он шагнул к ней, и руки поднялись, как ему показалось, в испуге. Роланд остановился, ничего не понимая. Но он лишь неправильно истолковал ее жест. Она тоже могла остановиться, но приняла другое решение. Шагнула к нему, высокая юная женщина в юбке-брюках и черных сапогах. Сомбреро висело за спиной, прижатое к толстой косе.
— Уилл Диаборн, мы встретились на счастье и на горе, — успела сказать она дрожащим голосом, а потом он закрыл ей рот поцелуем, и они жадно припали друг к другу под оставшейся четвертушкой Мешочной Луны.
10
В своей одинокой хижине на Коосе Риа сидела за кухонным столом, склонившись над магическим кристаллом, который полтора месяца назад привезли ей Большие охотники за гробами. Лицо ее купалось в розовом сиянии, но теперь никто не принял бы его за лицо молоденькой девушки. Невероятная жизненная сила (лишь несколько долгожителей Хэмбри хотя бы приблизительно представляли себе, как стара Риа с Кооса) позволила отмерить ей не один жизненный срок, отпущенный обычным людям, но теперь она иссякала: хрустальный шар высасывал ее, как вампир — кровь. За ее спиной комната стала еще более грязной и захламленной. В эти дни у нее не находилось времени на уборку: шар не отпускал ее от себя. Если она не смотрела в него, то думала о том, чтобы посмотреть…