Он завернул револьверы и вернул их в тайник. Поставил на место и половицу. Банда городских мальчишек могла забраться в бункер, перевернуть все вверх дном, свернуть шеи голубям, но найти этот тайник? Нет уж. Ни в коем разе.
По-твоему, они поверят, что тут побывали городские мальчишки?
Могут и поверить. Из-за того, что он недооценил их раньше, не стоило переоценивать их теперь. А с другой стороны, не имело значения, поверят они или нет. В любом случае он выведет их из себя. Разозлит до такой степени, что они высунутся из-за Укрепления. Забудут об осторожности… и попадут в смерч.
Собачий хвост Джонас сунул в одну из клеток для голубей, чтобы он высовывался оттуда, как большое перо. Краской намалевал на стенах очаровательные детские слоганы:
ПОСОСИТЕ МОЙ ЧЛЕН и УБИРАЙТЕСЬ ДОМОЙ, ГРЕБАНЫЕ БОГАЧИ!
Потом вышел из бункера, постоял на крыльце, дабы убедиться, что на ранчо «Полоса К», кроме него, по-прежнему никого нет. Разумеется, не было. Однако на мгновение-другое ему стало как-то не по себе, он словно почувствовал, что его засекли. Может, с помощью какого-то неведомого ему шестого чувства.
Оно существует, ты это знаешь. Дар, так оно называется.
Да, но обладают им стрелки, артисты и сумасшедшие. А не какие-то молокососы, лорды они или нет.
Однако к лошади Джонас чуть ли не побежал, вскочил на нее и умчался прочь. Развязка близилась, и предстояло еще многое сделать до того, как по небу поплывет полная Демоническая Луна.
6
Хижина Риа, с каменными стенами и поросшей мхом крышей, притулилась у вершины последнего холма Кооса. С нее открывался прекрасный вид на северо-западную равнину: Плохую Траву, пустыню, Скалу Висельников, каньон Молнии… но Шими, когда он осторожно завел старого Капризного во двор Риа, было не до зрелищ. Последние час или два живот его урчал от голода, но тут он обо всем забыл. Место это он ненавидел больше всего на свете, даже больше СИТГО с торчащими вышками и нескончаемым громыханием.
— Сэй? — позвал он. Капи уперся копытами в землю, не желая приближаться к хижине, но подчинился, когда Шими дернул за веревку. О чем Шими даже пожалел. — Мэм? Милая старая леди, которая и мухи не обидит? Вы здесь? Ваш добрый Шими привез вам грэф. — Он улыбался, выставив перед собой свободную руку, всем своим видом показывая, что он абсолютно безвредный, но из хижины не доносилось ни звука. Шими почувствовал, что у него скрутило кишки. На мгновение подумал, что сейчас обделается, чего не случалось с ним с детства. Потом пустил «голубка», и ему полегчало. По крайней мере кишки больше не крутило.