Долгая пауза.
Роланд уже собрался обратиться к Алену, когда Сюзан заговорила:
— Риа. — Вновь пауза. — Я не позволила ей сунуть руку куда не следует.
— Да, но что случилось потом? Что случилось, когда ты стояла на крыльце?
— Кое-что случилось и раньше.
— Что?
— Я принесла ей дрова. — И Сюзан замолчала. Роланд посмотрел на Катберта — тот пожал плечами. Ален всплеснул руками. Роланд вновь подумал о том, чтобы уступить ему право задавать вопросы, но решил, что еще не время.
— Сейчас не будем говорить о дровах и о том, что произошло раньше. Возможно, мы поговорим об этом позже, но не сейчас. Что произошло, когда ты уходила? Что она сказала тебе насчет волос?
— Нашептала в ухо. И у нее был Иисус-Человек.
— Прошептала что?
— Я не знаю. Эта часть — розовая.
Вот тут Роланд кивнул Алену. Юноша, прикусив губу, выступил вперед. На его лице отражался испуг, но когда он взял руки Сюзан в свои, голос его зазвучал ровно и успокаивающе.
— Сюзан? Я — Ален Джонс. Ты меня знаешь?
— Да… ты еще и Ричард Стокуорт.
— Что прошептала Риа тебе на ухо? Она нахмурилась, брови сошлись у переносицы:
— Не вижу. Все розовое.
— Тебе не надо видеть. Видеть мы тебя не просим. Закрой глаза, чтобы ты совсем не могла видеть.
— Они закрыты, — ответила Сюзан тоном капризного ребенка.
Она испугана, подумал Роланд. Хотел остановить Алена, разбудить Сюзан, но сдержался.
— Те глаза, что внутри. Те, что выглядывают из памяти. Закрой их, Сюзан. Закрой ради памяти твоего отца и скажи мне не то, что ты видишь, а что слышишь. Скажи мне, что она сказала.
Тут глаза на лице открылись, в то время как закрылись другие глаза, в ее памяти. Она смотрела на Роланда, сквозь Роланда, глазами древней статуи. Роланд едва сумел подавить крик.
— Ты стояла у порога, Сюзан? — спросил Ален.
— Да, Мы обе стояли.
— Вернись туда вновь.
— Да. — Сонный голос. Слабый, но четкий. — Даже с закрытыми глазами я могу видеть свет луны. Она большая, как грейпфрут.
Это грейпфрут вспомнились Роланду слова отца. Я имею в виду розовый.
— И что ты слышишь? Что она говорит?
— Нет, говорю я. — Вновь капризные интонации.
— Сначала говорю я, Ален. Я говорю: «Наши дела закончены?» А она отвечает: «Ну, пожалуй, осталась разве что самая малость». А потом… потом…
Ален сжал ее руки, воспользовавшись своим даром, посылая его на помощь Сюзан. Она попыталась вырваться, но он ее не отпустил.
— Что? Что потом?
— У нее маленький серебряный медальон.
— Да?
— Она наклоняется ближе и спрашивает, слышу ли я ее. Я чувствую ее дыхание. От нее воняет чесноком. И какой-то другой гадостью. — Лицо Сюзан перекосило от отвращения. Я говорю, что слышу ее. Теперь я могу видеть. Я вижу серебряный медальон.