— Сколько я пролежал без сознания? — Роланд кончиками пальцев коснулся синяка на лбу и поморщился от боли.
— Не долго, — ответил Ален. — От силы минут пять. Роланд, извини, что ударил тебя, но пришлось. Шар… я подумал, что он убивает тебя.
— Может, так и было. С ним все в порядке?
Ален указал на затянутый веревкой мешок.
— Хорошо. Будет лучше, если его повезет один из вас. Я… — он помолчал, ища подходящие слова, а когда нашел, ледяная улыбка искривила уголки его рта, — …боюсь не устоять перед искушением. Поехали к Скале Висельников. Надо закончить начатое.
— Роланд… — вырвалось у Катберта. Роланд повернулся, схватившись рукой за рог седла.
Катберт облизал губы, и Ален уже подумал, что тот не сможет задать вопроса. Если не ты, его задам я, мелькнула мысль… но Берт совладал с нервами, вернул себе дар речи:
— Что ты видел?
— Многое, — ответил Роланд. — Я видел многое, и большая часть виденного уже исчезла из памяти, как исчезает сон, когда человек просыпается. А то, что помню, я расскажу вам по пути. Вы должны это знать, потому что увиденное мной меняет все. Мы вернемся в Гилеад, но ненадолго.
— Куда потом? — спросил Ален, оседлав коня.
— На запад. Отправимся на поиски Темной Башни. Если переживем сегодняшний день. Пошли. Надо покончить с этими цистернами.
9
Два седоволосых ковбоя сворачивали самокрутки, когда наверху громыхнуло. Оба подпрыгнули и переглянулись. Табак посыпался на пол. Пронзительно закричала женщина. Двери распахнулись. На кухню влетела вдова мэра в сопровождении служанки. Ковбои хорошо ее знали — Мария Томас, дочь их давнего друга с ранчо «Пиано».
— Это воры подожгли дворец! — закричала Мария на местном диалекте. — Наверху нужна ваша помощь.
— Мария, у нас приказ охранять…
— Putina note 57, запертую в кладовой? — закричала Мария, сверкнув глазами. — Шевелитесь, старые козлы, пока огонь не охватил весь дворец! А не то вам придется объяснять сеньору Ленджиллу, почему вы стояли столбом, затыкая пальцем задницу, когда над вашими головами горел Дом-на-Набережной!
— Шевелитесь! — рявкнула Олив. — Или вы струсили?
Сверху донеслись новые взрывы, не такие сильные: Шими пустил в дело пальчиковые петарды. Той же спичкой он поджег и портьеры.
Ковбои вновь переглянулись.
— Пошли, — принял решение старший, потом повернулся к Марии. Диалект разом забылся: — Присмотри за дверью.
— Муха не пролетит, — пообещала Мария. Старики поспешили к лестнице, один крепко ухватив дубинку, второй — вытащив из чехла длинный нож.
Как только под их шагами заскрипела лестница, Олив кивнула Марии. Они пересекли кухню. Мария отодвинула засов. Олив распахнула дверь. Сюзан вышла из кладовой, посмотрела на одну, потом на другую, попыталась улыбнуться. Мария ахнула при виде разбитого в кровь, распухшего лица своей госпожи.