Роланд сел, вытер лицо шейным платком, пристально посмотрел на Джейка:
— Что ты сказал?
— Не я. Это написал Чарлз Диккенс. В рассказе «Рождественская песнь». Все в одну ночь, а?
— Какая-нибудь часть твоего тела говорит о том, что времени прошло больше?
Джейк покачал головой. Нет, чувствовал он себя так же, как и в любое другое утро, может, даже получше. Ему хотелось по-маленькому, но мышцы не затекли, ничего не болело.
— Эдди? Сюзанна?
— Я отлично себя чувствую, — ответила Сюзанна. — После бессонной ночи, а то и нескольких, такого не бывало.
— У меня примерно такое же состояние, как и в те времена, когда я сидел на игле… есть что-то общее…
— Только что-то, не все? — сухо осведомился Роланд.
— Слушай, почему бы тебе не задать этот вопрос следующему свихнувшемуся поезду, на котором нам доведется ехать? Я вот про что. Если проведешь много ночей под кайфом, то привыкаешь к тому, что утром ты в полном дерьме: голова раскалывается, нос забит, сердце колотится как бешеное, позвоночник не гнется. Поверь старине Эдди, именно по своему утреннему состоянию можно понять, хорош ли для тебя тот или иной наркотик. Короче, к этому привыкаешь, я вот привык, а если пропустить ночь, не принять дозу, то утром, проснувшись, сидишь на кровати и думаешь: «Что со мной такое? Я болен? Как-то странно я себя чувствую. Или меня ночью хватил удар?»
Джейк рассмеялся, затем с такой силой зажал рот ладонью, будто хотел не только заглушить смех, но и загнать обратно то, что вырвалось.
— Извини. Мне сразу вспомнился мой отец.
— Наш человек, да? — усмехнулся Эдди. — В общем, я ожидал, что у меня будет все болеть, я ожидал, что усталость тяжелым грузом навалится на плечи, я ожидал, что при каждом движении все кости будут жалобно скрипеть… но в действительности я в полном порядке, разве что не помешало бы отлить.
— И чего-нибудь съесть? — полюбопытствовал Роланд.
Улыбка, что кривила губы Эдди, исчезла:
— Нет. После этой истории есть не хочется. Есть мне совсем не хочется.
2
Эдди снес Сюзанну с насыпи, усадил за кустами, чтобы она справила нужду. Джейк расположился за своим кустом, в шестидесяти или семидесяти ярдах к востоку. Роланд сказал, что воспользуется разделительной полосой, потом недоуменно поднял брови, услышав дружный смех нью-йоркцев.
Сюзанна не смеялась, появившись из кустов. По ее лицу текли слезы. Эдди не задал ей ни единого вопроса: он и так все знал. Он сам едва сдерживал слезы. Осторожно поднял ее на руки, и она уткнулась лицом ему в шею. Какое-то время они постояли.
— Гори огнем, — повторила Сюзанна слова Роланда.