— Отступитесь! — каркает она… совсем как ворона, сидящая на лишенной листвы ветке под хмурым зимним небом.
— Отступитесь! Забудьте про Башню!
— Никогда, паршивая сука, — отвечает Эдди.
— Вы же видите, каков он! Какое он чудовище! И это только начало, говорю я вам! Спросите его, что случилось с Катбертом! С Аленом… Дар Алена, он дается немногим, в конце концов не спас его, не спас! Спросите его, что случилось с Джейми Декарри! У него не было друга, которого он бы не убил, не было женщины, прах которой не разнесло бы ветром!
— Иди своим путем, — говорит Сюзанна. — И не мешай нам идти нашим.
Зеленью растрескавшиеся губы Риа изгибаются в отвратительной усмешке.
— Он убил собственную мать! Что он сделает с тобой, глупая коричневокожая сучка?
— Он ее не убивал, — возражает Джейк. — Ты убила ее. А теперь уходи!
Джейк шагает к хрустальному шару, с тем чтобы поднять и хряпнуть об пол… и он знает, что может это сделать, потому что шар — реальный. Все остальное
— иллюзия, а шар — реальный. Но прежде чем Джейк успевает взять магический кристалл в руки, тот ярко вспыхивает слепяще розовым светом. Джейк вскидывает руки перед глазами, чтобы не ослепнуть, а потом он (таю, я таю, что за мир, о, что за мир)
падает, его вертит в розовом вихре, вышвыривает из Оза в Канзас, из Оза в Канзас, из Оза в. ..
1
— Домой, — пробормотал Эдди. Голос сел, как после хорошей пьянки.
— Домой. Потому что нет второго такого места, как дом, действительно нет.
Он попытался открыть глаза, но веки не разлеплялись. Словно склеились. Пришлось призвать на помощь руки. Сработало: глаза открылись. Он не увидел ни тронного зала Зеленого дворца, ни (хотя и ожидал) богато обставленной, но давящей спальни, в которой только что был.
Он лежал на опушке, на тронутой инеем траве. На ветвях деревьев, растущих неподалеку, остались считанные пожухлые листочки. А на одной из них — одинокий белый лист, лист-альбинос. Где-то за деревьями журчал ручей. В траве стояло новое инвалидное кресло Сюзанны. На шины налипла грязь, несколько сухих листьев зацепились за спицы. И несколько пучков травы. На небе застыли белые облака, чем-то похожие на корзины с выстиранным бельем.
Когда мы входили во Дворец, небо было чистое, подумал Эдди и понял, что время вновь сдвинулось. Намного или на чуть-чуть, знать ему не хотелось… мир Роланда напоминал разболтанную коробку передач: никогда не знаешь, куда попадешь, передвигая ручку, то ли двигатель взвоет на нейтралке, то ли машина рванет с места.
Впрочем, в мир ли Роланда попали они? А если да, то каким образом?