Видно, Лизавету проняло, она вылупила глаза и поудобнее утвердилась на стуле.
– Я расследую дело об исчезновении Татьяны Окуневой. – Василий Макарович устал ходить вокруг да около и решил действовать быстро и энергично. – Только не мотай головой и не говори, что понятия не имеешь, кто это такая.
– Так вы по Танькину душу? – протянула Лизавета. – А я-то, интересно, при чем?
– А при том, что все знают: вы с Татьяной были врагинями лютыми, она у тебя парня увела, и ты на всех углах орала, будто смерти ей желаешь.
– Так то когда было… – протянула Лизавета, но в голосе ее дядя Вася отметил некоторую неуверенность.
– Примерно два года назад тебя Валерий бросил? – Василий Макарович нарочно не стал щадить вредную Лизавету и называл вещи своими именами.
Он делал это не из мелкой мести, просто хотел вывести ее из себя в надежде получить некоторую информацию.
Усилия его увенчались успехом. Лизавета заорала:
– А твое какое дело, старый мухомор?
И сделала попытку вскочить со стула.
– Сидеть! – рявкнул дядя Вася вроде бы тихо, но отчего-то тонко и испуганно задрожали бокалы, подвешенные над стойкой небольшого бара.
До Лизаветы наконец дошло, что с ней никто шутить не собирается, а воплями да руганью она в данном деле не отобьется, только хуже себе сделает.
– В камеру посажу! – пригрозил дядя Вася. – Посидишь пару деньков – шелковая станешь!
Он блефовал, но Лизавета испугалась.
– Да что вы от меня хотите… – забормотала она, отводя глаза, – не знаю я, кто Таньку похитил…
– Ага, похитил, значит, – обрадовался дядя Вася, – а я тебе про похищение не говорил…
Лизавета посмотрела ему в лицо и довольно связно изложила историю с черным «Опелем», у которого на боку была нарисована розовая пантера.
– Сама она с ним уехала, понимаете? – толковала она. – А больше я ничего не знаю.
– Ой, врешь, Лиза, – Василий Макарович недоверчиво покачал головой, – я же вижу, что знаешь… Может, это Валерка Татьяну похитил? Или нанял кого?
– Черт его знает… – с тоской вымолвила Лизавета, – хотя вряд ли. Танька для него уже пройденный этап, он через нее переступил и дальше попер, как танк.
– А вы, стало быть, в кювете остались? – уточнил Василий Макарович. – Давай, Лиза, рассказывай по-хорошему, что за человек твой женишок бывший.
– Сволочь он, – печально вздохнула Лизавета и по-бабьи подперла щеку рукой.
Лиза Рыкалова была женщиной сильных страстей. С детства она очень болезненно реагировала на обиды. Причем не плакала, не жаловалась родителям, а тут же кидалась в драку или норовила отомстить другим способом.
В детском саду какой-то мальчишка отобрал у нее плюшевого медведя. Лиза просидела полдня в углу, сверкая оттуда черными глазами, после чего, дождавшись прогулки, рассекла мальчишке лоб железной лопаткой, так что тому пришлось накладывать швы.