И Добраницкий икнул так громко, что чуть не свалился со стула.
– Август, – тихо сказал Владимир, – ты гений. А я болван.
Балабуха яростно дернул себя за ус.
– Жаровкин? – промолвил он скорее утвердительно, чем вопросительно.
– Вот именно, Жаровкин.
Вот почему так нервничал посланник, милейший Иван Леопольдович Адлерберг! Вот почему он говорил, что Жаровкин был-де так исполнителен, что дальше некуда, в то время как последний вместо того, чтобы переписывать бумаги, часами сидел в «Венской усладе», наблюдая за домом графини Рихтер! Вот почему Жаровкин был убит, проработав на месте всего ничего, вот почему он производил на окружающих впечатление общительного человека, ловко выпытывая их секреты и даже словом не упоминая о себе самом, и вот, наконец, почему, как справедливо заметил Добраницкий, из Петербурга не поленились прислать двух человек со строгим наказом во что бы то ни стало расследовать его гибель! Если Жаровкин был их собратом по профессии, разведчиком, если он был заслан в Вену с какой-то миссией, то все сразу же становилось на свои места!
– Господа, – жалобно спросил Август, – можно я тоже буду шпионом, заодно с вами? Просто мне так интересно! С тех пор, как я вас встретил, на меня обрушилось столько приключений! Раньше, бывало, с меня только скальп индейцы пытались снять… это когда я удрал в Северную Америку от… впрочем, неважно от кого… В плутовстве обвиняли – это меня-то, у кого дядя – епископ! А с вами я побывал в секундантах, увидел привидение, и жизнь сразу же наполнилась смыслом! Я тоже хочу участвовать в вашем деле!
– Хорошо, Август, – вздохнул Владимир. – Решено: мы будем действовать все вместе.
– Здорово! – обрадовался этот чудак. – Обещаю, я вас не подведу!
И ведь самое интересное, что он сдержал свое слово.
Откровенный разговор с графом Адлербергом. – Некоторые подробности тайной миссии Жаровкина. – Удивительное хладнокровие французской актрисы. – О том, как Балабуха узнал от Дорогина все, кроме того, что им было нужно.
– Иван Леопольдович, я полагаю, нам лучше всего поговорить начистоту.
С такими словами Владимир Гиацинтов обратился на следующее утро к императорскому посланнику в Вене графу Адлербергу.
– Слушаю вас, – настороженно молвил граф, дернув щекой.
Собственно говоря, Гиацинтов пришел к вельможе с целью расспросить того об истинной миссии Жаровкина, но делать это надо было крайне осторожно. Судя по всему, граф пребывал в убеждении, что офицерам было все известно об этой миссии, в то время как их даже не удосужились поставить в известность о том, кем на самом деле являлся убитый письмоводитель. Поэтому Владимир начал издалека. Он пространно извинился, сказал, что, собственно говоря, ему следовало прийти к Ивану Леопольдовичу гораздо раньше, но полученные им строгие инструкции… наказы Чернышёва…