Он помолчал, упиваясь зрелищем поверженного юноши. И продолжил уже спокойно и уверенно:
— Если ты будешь хорошим мальчиком, если ты будешь меня любить, я сделаю для тебя все! Ты будешь учиться на лучшем факультете лучшего учебного заведения города. Я буду помогать тебе материально. Я буду опекать тебя. Понял? А ты будешь приходить ко мне сюда два раза в неделю, во вторник и в пятницу, в шесть вечера. И без напоминаний и всяких глупостей. Иначе твоя мамаша будет сидеть в тюрьме, а ты сгниешь в армии — это я тебе обещаю! Запомни: я всегда имею то, что хочу иметь. Мне понравились эти две картинки, — он указал рукой на два небольших полотна на стене, — правильно, они самые. Так вот, я захотел иметь их в своей коллекции, и я их имею. Я хочу иметь в своей коллекции тебя, и я буду тебя иметь, понял? А теперь выпей коньяку и снимай штаны, щенок!..
Константин Дмитриевич Меркулов мерил шагами кабинет, сердито и шевеля густыми бровями в сторону Турецкого и Грязнова, сидящих рядом, плечо к плечу, как Великая Китайская стена.
— И что еще нового мне предстоит выслушать в связи в этим чертовым делом? — вопрошал Меркулов. — Какого дьявола, Александр, ты засадил на трое суток еще и этого танцора?
— Интересное кино! Сам же велел мне копать среди гомиков. Я нашел подозреваемого, который ложится в картину преступления, как бильярдный шар в лузу, и я же еще и виноват!
— Чем же он похож на убийцу?
— Да всем! Ростом, цветом волос, отсутствием алиби, присутствием мотива убийства, запахом духов, наконец!
— И какой у него мотив?
— Ревность! Он уже не молод: двадцать два года для танцовщика — это почти старость. Плюс болезни.
Подвернулся Новгородскому. Тот, видно из жалости, снизошел до Варфоломеева, даже на таблетки раскошелился. И вдруг более молодой и смазливый соперник уводит «папика» прямо из-под носа. У него и взыграло ретивое!
— Что у него взыграло? Что ты несешь, Саша? Ты абсолютно несерьезно относишься к этому преступлению!
— Я абсолютно серьезно, Костя! — повысил голос Турецкий. — Этот человек вызывал подозрения! У него нет алиби. Я должен был провести с ним ряд следственных действий. И следствию удобнее, чтобы эти трое суток, пока мы проводили дактилоскопию, биологическую экспертизу, опознание подозреваемого консьержкой, — мне было удобнее, чтобы он это время был под рукой. Чтобы не гоняться за ним по всей Москве. И чтобы он вообще остался жив. Его соперник, смазливый юноша, между прочим, пропал два месяца назад. И если бы танцовщик Варфоломеев не был педерастом, ты бы и слова не сказал против его задержания?