Глава тридцать вторая ЯБЛОНИ В ЦВЕТУ
15 марта 2000 года
Дорогой Сереженька!
Какая у нас радость! Митька почти студент! Представляешь, поступил в свой университет с первой же олимпиады! Еще три месяца учиться в школе, а он уже зачислен в вуз! Ура, ура!! Как жаль, что ты не дожил до этих дней, не можешь порадоваться вместе с нами. А мы все счастливы: твоя теща закармливает внуков
вкусностями, Севка прислал телеграмму со своей границы, поздравил племянника. Он ведь скоро демобилизуется. И что будет делать дальше? Ладно, найдет себе применение. Что-то у меня мысли разбегаются, как тараканы. Ты всегда ругал меня за то, что перескакиваю с одного на другое, помнишь?
Лучше я тебе расскажу побольше о Мите. Он в начале учебного года так пугал меня! По математике сплошные двойки, представляешь? Это в выпускном классе! А потом как-то взялся за ум. Правда, опять пришлось позаниматься с Юрием Максимовичем. Теперь уж Митька сам к нему ходил. Все-таки Юрий Максимыч очень деликатный человек: понимал, что вводит меня в лишние расходы — обеды, ужины, — и перенес занятия с Митей на свою территорию. Митька, правда, всю осень и зиму бродил угрюмый, неразговорчивый. Прямо весь в себе. Я думаю, он очень боялся, что не поступит. Сейчас, когда стало известно о зачислении, немного повеселел. А Санечка весь год ходил на подготовительные курсы в Митькин лицей, как раз в группу Юрия Максимовича. И влюбился в Максимыча, как Митька когда-то. В мае будет поступать туда. Надеюсь, поступит. Как здорово, что у них с Митькой такой учитель! Тебе бы он тоже очень понравился, честно. И мне он нравится.
Если честно, я была бы не против видеть его постоянно в нашем маленьком сумасшедшем доме. Но он очень самодостаточен. Увы!
Марина раскрыла дневник наугад и попала как раз на эту запись, сделанную в марте. А теперь уже конец мая. Вовсю цветут яблони.
Девятого мая приходил Юрий Максимович. Захо-
тел познакомиться с Марининой мамой. Это было настолько неожиданно, что Марина перепугалась и чуть было не отказалась, придумав на ходу поездку на дачу. Но мама расхворалась, никуда не захотела ехать и, как нарочно, напросилась в гости. Пришлось перезванивать Максимычу и приглашать. А то могло получиться очень неловко: Марина патологически не умела врать. И наверняка потом проговорилась бы, что девятого мая была дома.
Опять огорчил Митька, удравший из дома еще поутру, едва узнав о визите бабушки и своего учителя. Наговорил с три короба: встреча класса, катание на лодках... И ушел, как Марина ни уговаривала его остаться.