— Могла бы! Она и не отрицает. Она, как ты слышал, сама готова была его убить. Но Новгородская узнала правду только там, за границей. Это подтверждают и врачи: она впервые привела сына на обследование по возвращении из Египта. Как же она могла организовать убийство из-за границы? В течение недели? Она все же не главарь итальянской мафии.
— Что ж, значит, возвращаемся к исходному. Честно говоря, я впервые в жизни не очень расстроюсь, если мы не найдем убийцу.
— А Мостовой? На него, что ли, труп вешать будем?
— Ну какой он убийца, Слава? Сам понимаешь,
что влип парень по-дурацки. Нужно будет выделить в отдельное производство хищение картин и передавать дело в суд. А парня можно выпустить пока под подписку.
— Так его же родители увезут! Спрячут в какой- нибудь Швейцарии. Ты же сам это говорил!
— Говорил... Я думал, он выведет нас на убийцу. Не вышло.
— А хищение картин — это не преступление?
— Слава! Он за свою глупость получит червонец! Впрочем, почему мы так уверены, что Мостовой скроется от суда?
— Саня! А с тобой в Питере ничего не произошло? — подозрительно прищурившись, спросил Грязнов.
— А что?
— Странный ты какой-то...
— Что там могло со мной произойти?
— Ну, не знаю... Были уже прецеденты...
— Брось, Славка! Если ты о женщинах...
— О ком же еще? Не о мужиках же...
— У меня давно иммунитет. Пожизненный. И вообще, ты подарки к Новому году купил?
— Кому?
— Племяннику своему, Денису. Косте, мне, Ирине, Ниночке...
— Нет. А ты?
— И я — нет. Поедем сегодня за подарками.
— Не-е, тебя в Питер отпускать нельзя! — покачал головой Грязнов.
Турецкий не ответил. Он стоял у окна, глядя на вышагивающих по улице горожан с елками на плечах, пакетами и коробками в руках. Но думал о Марине Олениной. И о ее сыновьях. Если Новгородский совратил сына женщины, на которой был женат, что мешало ему использовать в своих гнусных целях ученика? Сына одинокой женщины, вдовы, которую некому защитить. Что мешало ему запугать мальчика так же, как он запугал сына Веры Павловны? Ученик престижного лицея зависит от учителя в гораздо большей степени, чем сын жены... И он мог шантажировать Дмитрия украденными картинами! Вот что! Они же были там вместе, в этом хранилище!
Хотя... Новгородский уехал из Питера три года тому назад. Если что-то ужасное и происходило между учителем и учеником — это было тогда. Значит, если бы Марина узнала об этом тогда, если можно так выразиться, по свежим следам, она убила бы Новгородского еще три года тому назад (и он, Турецкий, понял бы ее!). А если тайное стало явным только сегодня? Три года в жизни молодого человека — достаточно большой срок, чтобы забыть страшное прошлое. И вряд ли Оленина поехала бы на расправу с депутатом теперь. Она же понимает, что ее рано или поздно найдут. И с кем останутся ее дети?