— Вот здесь останови.
Расплатившись, молодой человек вошел в подъезд.
— Вы к кому? — спросила консьержка, надевая очки. — Ой, Олежек, не узнала! Ты к Елизавете Яковлевне?
— Да, приехал бабулю с праздником поздравить.
— Какой хороший мальчик! Дай тебе Бог здоровья! А как нынешняя молодежь относится к нашему празднику? — поинтересовалась вахтерша.
— И вам, и вам здоровья!
Олег проскочил мимо словоохотливой тетки, нажал кнопку лифта.
«Сейчас я тебе, старперше, все расскажу: и как относимся, и где...» — пропел он себе под нос, нетерпеливо притоптывая модным ботинком. В лифте тоже думалось о деньгах. Вот, скажем, та же Ритка. Ее ж уговорами не возьмешь, маромойку тульскую. Только прижмешь где-нибудь, фыркает, как кобыла, дурища. Не лезь, мол. Только после свадьбы! Ага, разбежалась! А вот если сводить в клуб какой-нибудь крутой. В «Метелицу» там или еще куда — отдастся на помойке, по роже видно. А на что вести? На деревянные? Ха! Грины нужны! А попробуй шнуркам это растолковать! «Ах, ты еще только на первом курсе, вокруг столько соблазнов. Сиди дома и пей чай с печеньем!» Убил бы уродов!
Олег все нажимал кнопку звонка. Да что ж такое-то? Умерла она, что ли? Не дай бог, конечно!
— Кто там? — прокричала наконец из-за двери бабуля.
— Дед Пихто с революционным приветом, — пробурчал Олег и громко отозвался: — Это я, бабуля!
Ведь видит же, кто за дверью, в свою камеру видеонаблюдательную, нет, надо спросить, а вдруг я Фредди Крюгер... Привыкла к конспирации, все отвыкнуть не может. Сейчас еще пароль спросит...
— Олеженька, внучек, заходи, заходи, милый!
— Здравствуй, бабуля! С праздником тебя! С самым главным нашим праздником! С днем революции! Вот тебе подарки! — радостно прокричал Олег, коснувшись губами подставленной для поцелуя морщинистой щеки.
— Спасибо, милый, — расчувствовалась принаряженная в белую блузку Елизавета Яковлевна, разглядывая объемистый пакет. — Раздевайся. Да что это ты принес целый короб?
— Это шнурки собирали.
— Кто?
— Ну... папа с мамой. Там икорка, колбаска, чай, кофе, наливочка твоя любимая, конфеты...
— Господи, да куда мне столько? Одной-то? Ну раздевайся, чайку попьем с наливочкой. Чего нос-то красный?
— Холодно, блин! Минус пятнадцать.
— Блинов я не испекла, внучек, ты уж не обессудь. Голова что-то кружится сегодня. Давление, видно, подскочило. Или упало, не пойму. Измеришь?
— Давай, — вздохнул Олег.
Сто двадцать на восемьдесят! Это в восемьдесят лет!